Неистовый член и спившийся кролик

Наступил туристический сезон, и снова всплывает тема уродливых переводов меню в итальянских ресторанах.

Дорогие товарищи переводчики! Ну пожалуйста, не забывайте, что:

1. двойные согласные в итальянском языке играют важную смыслоразличительную роль;
2. ваши транслитерированные творения могут прочитать итальянцы.

Подсказали на форуме «Русской Италии»:  есть в Италии паста «перышки» под острым томатным соусом, называется penne all’arrabbiata. А дальше может произойти буквально как в кино: как говорится, легким движением руки  «перышки» превращаются…. превращаются «перышки»… в неистовый член! «Пене арабьята» (букв.: pene arrabbiata) к вашим услугам. По сравнению с этой «мелкой» опечаткой огуречный паперделли кажется невинной детской шуткой.

И тушеного кролика, предварительно замаринованного в смеси виски, бренди и ароматических трав (coniglio alcolizzato), умоляю, не надо переводить как спившийся кролик. Пусть уж лучше название будет  как-нибудь подлиннее, но от него хотя бы не пропадет аппетит. Я пока с таким перлом не сталкивалась, но хочется заранее подстелить соломки коллегам.

И даже если ит-рус переводчик переведет несчастного кролика корректно, то это не гарантия, что перевод будет выглядеть прилично. Пришла беда откуда не ждали (с). Рестораторы начинают пропускать свои меню через машину. А ей некогда разбираться, кто на ком сидел. Кролег-алкоголег непременно где-нибудь да объявится, я даже не сомневаюсь. Уже появились тряпки с рукколой, контуры, салат деревенщина, сосновый торт гайки (одна форумчанка из «Русской «Италии» поделилась,  ей  знакомая, отдыхавшая в Риме, прислала фотографию этих шедевров машинного перевода). Мы тогда всласть посмеялись и потренировались в восстановлении исходных названий.

А буквально вчера на «Русской Италии», тоже в топике с перлами перевода привели и такой казус: пункт меню сок в асс. (в ассортименте) ничтоже сумняшеся перевели на английский как juice in ass.

Приятного аппетита, дорогие коллеги! Прошу к столу, вскипело.

Busta paga

На днях прочитала в интернете, что МинФин России планирует отменить зарплату наличными и перечислять ее прямиком на банковский счет работников. В связи с этим вспомнился давний ляп из Лингво:

busta paga — конверт с заработной платой (говорит словарь Economics IT-RU в Лингво)
busta paga — получка, зарплата (в конверте) (повторяет Law IT-RU из того же Лингво)

Да нету давным-давно уже никакой зарплаты в конверте! Несколько десятков лет назад (ну то есть еще в прошлом веке 😉 ) была, но потом всю Италию перевели на перечисление зарплаты на банковский счет.   А на руки работнику выдают  только расчетный листок, вложенный в конверт. Закон обязал работодателей  делать это еще в 1953 году.

Поэтому busta paga и надо переводить как расчетный листок. В расширительном смысле busta paga — да, можно перевести и как зарплата, само собой разумеется, но в нашем вопросе это ничего не меняет.

Вот и итальянская Википедия говорит о том же:

La busta paga (chiamata anche prospetto paga o cedolino paga) è il prospetto che il datore di lavoro fornisce al dipendente dove viene indicato l’importo che esso percepisce (il netto) per un determinato periodo di lavoro. In essa viene anche regolamentato il rapporto con lo stato attraverso le imposte e gli enti previdenziali.

Из этой цитаты хорошо видно, что busta paga — это типичная метонимия, где слово конверт употребляется в переносном  смысле, заменяя собой то, что лежит в  нем — prospetto, cedolino.

Если какое-то учреждение просит гражданина предоставить busta paga, то не конверт его просят принести, а расчетный листок. Если вы видите рекламу «Prestiti senza busta paga», то это означает, что вам готовы предоставить денежный кредит,  не проверяя, какую зарплату вы получаете. Вам просто поверят на слово. А если не отдадите — в игру вступят коллекторские агентства.

Кстати, сейчас Италия готовится перейти на электронные расчетные листки, которые будут автоматически пересылаться работнику на его электронный адрес. В статье  «Carta addio,  la busta paga sarà elettronica. Lo stipendio ora arriva sulla email» написано, что Министерство труда Италии одобрило инициативу электронных расчетных листков: каждое предприятие выкладывает на своем сайте расчетные листки, а работник может не только посмотреть собственный листок в онлайне, но и переслать его себе на мейл.

Так что теоретически можно ожидать, что  в обиходе появится выражение mail-paga. Хотя не думаю.  Самые очевидные решения часто оказываются самыми нежизнеспособными. Вместо этого язык или какой-нибудь  альтернативно особо одаренный чиновник обязательно изобретет нечто невообразимое. Ну вот кто бы мог подумать, что совершенно уродское выражение «шаговой доступности» приживётся в РЯ?! А ведь живет и здравствует, и отлично гуглится. Так что судьба  термина электронный расчетный листок в итальянском языке пока неясна. Может, и слава Богу? Значит, есть надежда, что родится приличный термин.

<

40 чертей и одна муха, или La conquista della quinta C

Кто из нас не знает с детства самый лучший выпуск «Ералаша» — фильм «40 чертей и одна муха»! В титрах значится, что фильм сделан по рассказу Джованни Моска —  итальянского журналиста и писателя. Рассказ был написан в далеком 1939 году и включен в сборник «Школьные воспоминания».

Ниже привожу оригинальный текст рассказа, каким я его нашла в сети. Рассказ написан  с блистательным юмором, который «Ералаш» прекрасно передал, добавив свои пародийные нотки —  наши шаблонные представления об итальянцах.

Сравнивая рассказ с фильмом, интересно было заметить следующее:

В фильме есть выражение «come fare uno starnuto» (раз плюнуть). В оригинальном тексте оно отсутствует. Диалог между учителем и Гуарески другой:

— Ti sentiresti capace, con un colpo di fionda, di abbattere quel moscone?»
— E’ il mio mestiere», rispose Guerreschi, con un sorriso.

Интересно также, что в оригинальном тексте автор рогатку называет fionda (то есть употребляет самое обычное слово для мальчишеской рогатки), а в фильме Хазанов почему-то  употребляет frombola. Назвать мальчишескую рогатку frombola это все равно, что игрушечное ружье современного мальчишки назвать пищалью.

………

Giovanni Mosca
da «Ricordi di scuola»

La conquista della quinta C

Avevo vent’anni quando, tenendo nella tasca del petto la lettera di nomina a maestro provvisorio, e sopra la tasca la mano, forte forte, tanto era la paura di perdere quella lettera così sospirata, mi presentai alla scuola indicata e chiesi del Direttore. Il cuore mi faceva balzi enormi.

«Chi sei?», mi domandò la segretaria. «A quest’ora il signor Direttore riceve solo gli insegnanti».

«So… sono appunto il nuovo maestro…» dissi, e le feci vedere la lettera. La segretaria, gemendo, entrò dal Direttore il quale subito dopo uscì, mi vide, si mise le mani sui capelli.

«Ma ch fanno», gridò, «al Provveditorato? Mi mandano un ragazzino quando ho bisogno di un uomo con grinta baffi e barba da Mangiafuoco, capace di mettere finalmente a posto quei quaranta diavoli scatenati! Un ragazzino invece… Ma questo, apena lo vedono, se lo mangiano!»

Poi, comprendendo che quello era tutt’altro che il modo migliore di incoraggiarmi, abbassò il tono di voce, mi sorrise e, battendomi una mano sulla spalla: «Avete vent’anni?», disse. «Ci credo, perché altrimenti non vi avrebbero nominato; ma ne dimostrate sedici. Più che un maestro sembrate un alunno di quinta che abbia ripetuto parecchie volte. E questo, non ve lo nascondo, mi preoccupa molto. Non sarà uno sbaglio del Provveditorato? C’è proprio scritto Scuola ‘Dante Alighieri’?»

«Ecco qui», dissi mostrando la lettera di nomina. «‘Scuola Dante Alighieri'».

«Che Iddio ce la mandi buona!», esclamò il Direttore. «Sono ragazzi che nessuno, finora, è riuscito a domare. Quaranta diavoli, organizzati, armati, hanno un capo, si chiama Guerreschi; l’ultimo maestro, anziano, e conosciuto per la sua autorità, se n’è andato via ieri, piangendo, e ha chiesto il trasferimento…».

Mi guardò in faccia, con sfiducia: «Se aveste almeno i baffi…», mormorò. Feci un gesto, come dire ch’era impossibile, non mi crescevano. Alzò gli occhi al cielo: «Venite», disse. Percorremo un lungo corridoio fiancheggiato da classi: quarta D, quinta A, quinta B… quinta C…

«E’ qui che dovete entrare» disse il direttore fermandosi dinanzi alla porta della V C dalla quale sarebbe poco dire che veniva chiasso: si udivano grida, crepitii di pallini di piombo sulla lavagna, spari di pistole a cento colpi, canti, rumore di banchi smossi e trascinati.

«Credo che costruiscano barricate», disse il Direttore. Mi strinse forte un braccio, se n’andò per non vedere, e mi lasciò solo davanti alla porta della V C. Se non l’avessi sospirata per un anno, quella nomina, se non avessi avuto,
per me e per la mia famiglia, una enorme necessità di quello stipendio, forse me ne sarei andato, zitto zitto, e ancora oggi, probabilmente la V C della scuola «Dante Alighieri» sarebbe in attesa del suo dominatore: ma mio padre, mia madre, i miei fratelli attendevano impazienti, con forchetta e coltelli, ch’io riempissi i loro piatti vuoti; perciò aprii quella porta ed entrai.

Improvvisamente silenzio.

Ne approfittai per richiudere la porta e salire sulla cattedra. Seduti sui banchi, forse sorpresi dal mio aspetto giovanile, non sapendo ancora bene se fossi un ragazzo o un maestro, quaranta ragazzi mi fissavano minacciosamente. Era il silenzio che precede le battaglie.

Di fuori era primavera; gli alberi del giardino avevano messo le prime foglioline verdi, e i rami, mossi dal vento, carezzavano i vetri delle finestre. Strinsi i pugni, feci forza a me stesso per non dire niente: una parola sola avrebbe rotto l’incanto, e io dovevo aspettare, non precipitare gli avvenimenti.

I ragazzi mi fissavano, io li fissavo a mia volta come il domatore fissa i leoni, e immediatamente compresi che il capo, quel Guerreschi, di cui mi aveva parlato il Direttore, era il ragazzo di prima fila, — piccolissimo, testa rapata, due denti in meno, occhietti piccoli e feroci — che palleggiava da una mano all’altra un’arancia e mi guardava la fronte.

Si capiva benissimo che nei riguardi del saporito frutto egli non aveva intenzioni mangerecce. Il momento era venuto. Guerreschi mandò un grido, strinse l’arancia nella destra, tirò indietro il braccio, lanciò il frutto, io scansai appena il capo, l’arancia s’infranse alle mie spalle, contro la parete.

Primo scacco: forse era la prima volta che Guareschi sbagliava un tiro con le arance, e io non m’ero spaventato, non m’ero chinato: avevo appena appena scansato il capo, di quel poco che era necessario. Ma non era finita. Inferocito, Guerreschi si drizzò in piedi e mi puntò contro — caricata a palline di carta inzuppate con saliva — la sua fionda di elastico rosso.

Era il segnale: quasi contemporaneamente gli altri trentanove si drizzarono in piedi, puntando a loro volta le fionde, ma d’elastico comune, non rosso, perché quello era il colore del capo. Mi sembrò di essere un fratello Bandiera. Il silenzio si era fatto più forte, intenso.

I rami carezzavano sempre i vetri delle finestre, dolcemente. Si udì d’improvviso, ingigantito dal silenzio, un ronzio: un moscone era entrato nella classe e quel moscone fu la mia salvezza.

Vidi Guerreschi con un occhio guardare sempre me, ma con l’altro cercare il moscone, e gli altri fecero altrettanto, sino a che lo scoprirono, e io capii la lotta che si combatteva in quei cuori: il maestro o l’insetto?

Tanto può la vista di un moscone sui ragazzi delle scuole elementari. Lo conoscevo bene il fascino di questo insetto: ero fresco di studi e neanch’io riuscivo ancora a rimanere completamente insensibile alla vista di un moscone.

Improvvisamente dissi: «Guerreschi» (il ragazzo sobbalzò, meravigliato che conoscessi il suo cognome), «ti sentiresti capace, con un colpo di fionda, di abbattere quel moscone?» «E’ il mio mestiere», rispose Guerreschi, con un sorriso.

Un mormorio corse tra i compagni. Le fionde puntate contro di me si abbassarono, e tuti gli occhi furono per Guerreschi che, uscito dal banco, prese di mira il moscone, lo seguì, la pallina di carta fece; den! contro una lampadina, e il moscone, tranquillo, continuò a ronzare come un aeroplano.

«A me la fionda!», dissi.

Masticai a lungo un pezzo di carta, ne feci una palla e, con la fionda di Guerreschi, presi, a mia volta, di mira il moscone. La mia salvezza, il mio futuro prestigio erano completamente affidati a quel colpo.

Indugiai a lungo, prima di tirare: «Ricordati», dissi a me stesso, «di quando eri scolaro e nessuno ti superava nell’arte di colpire i mosconi». Poi, con mano ferma, lasciai andare l’elastico: il ronzio cessò di colpo e il moscone cadde morto ai miei piedi.

«La fionda di Guerreschi», dissi, tornando immediatamente sulla cattedra e mostrando l’elastico rosso. «è qui, nelle mie mani. Ora aspetto le altre».

Si levò un mormorio, ma più d’ammirazione che di ostilità: e a uno a uno, a capo chino, senza il coraggio di sostenere il mio sguardo, i ragazzi sfilarono davanti alla cattedra, sulla quale, in breve, quaranta fionde si trovarono ammonticchiate.

Грустные приключения итальянской пасты в России

Убила бы этих кулинарных уродов, но не столько за идиотскую транслитерацию, сколько за извращение блюда. Какие странные приключения слов порой бывают.  (Pappardelle. Паппарделле — это божественно. Обожаю!)

Подвешенный кофе-2: он таки есть!

Сегодня с утра я все-таки сделала то, что должна была добросовестно сделать еще вчера — я села и начала гуглить выражение caffe sospeso. Сурпрайз! — Я тут же вышла на статью Википедии под названием «Il caffè sospeso«. Это была  статья не о традиции подвешенного кофе,  а о книге Лучано Де Крешенцо с таким названием.

Статья короткая, говорит о том, что в книге Де Крешенцо собрал свои статьи, истории и отрывки из других произведений,  посвященные этому городу и его образу жизни (Де Крешенцо сам неаполитанец).

Приводится и цитата о кофе:

Quando un napoletano è felice per qualche ragione, invece di pagare un solo caffè, quello che berrebbe lui, ne paga due, uno per sé e uno per il cliente che viene dopo. È come offrire un caffè al resto del mondo…

Когда неаполитанец  испытывает какую-то особую радость, в баре он заплатит не за один кофе, который выпьет сам, а за два — один за себя, а второй — за посетителя, который придет после него. Этим он как бы предлагает кофе и всему остальному миру…»

Так самовыражается щедрая неаполитанская натура.

Есть в Википедии и другая статья под тем же названием —  caffè sospeso .  Вот она уже как раз ссылается на инициативу провести в Неаполе 10 декабря 2011 года фестиваль «День подвешенного кофе» (впрочем, Де Крешенцо там тоже цитируют). Людей призывают возродить этот полузабытый ничего не стоящий, но добрый жест  — угостить кофе не только себя, но и своего ближнего. Инициатива не родилась спонтанно, а была предложена «сверху» — группой неаполитанских благотворительных ассоциаций и поддержана мэром Неаполя. Организаторы создали  так называемую «Сеть подвешенного кофе» — группу баров, которые согласились  примкнуть к этой симпатичной инициативе. Идею подхватили сначала другие города Италии, а затем и за рубежом.

Уф… кажется, я добралась до истины. Мы присутствуем при попытке реанимировать старинный обычай под девизом «Новое — хорошо забытое старое». Мне сразу приходит на память история с георгиевскими ленточками в России. У ней та же суть:  хорошая инициатива упала на благодатную почву, старое проросло новыми корнями и обрело масштабы национальной традиции.

(А книгу я при случае обязательно куплю. Про подвешенный кофе надо выяснить до конца, если в книге, конечно, есть что-то больше, чем эта краткая цитата!).

Подвешенный кофе-1

Ты смотри, что делается в этом мире! По России шествует новая традиция — подвешенный кофе, в котором любой знающий итальянский язык без труда узнает caffè sospesо из книги Елены Костюкович «Еда, итальянское счастье» (2006 г.).

Если погуглить фразу подвешенный кофе, то результаты будут просто поразительными — сотни тысяч хитов. Сеть активно обсуждает, приживется ли в России традиция подвешенного кофе, уже разворачивается движение подвешенного кофе, передается эстафета подвешенного кофе. Кое-где идею творчески развивают  и организуют благотворительные акции подвешенных книг или подвешенного хлеба для малоимущих. В общем, сеть бурлит, как кофе в кофеварке. 🙂

А зародилась традиция, похоже, здесь − на радио «Серебряный дождь» , хотя чаще пишут, что традиция пришла из соцсетей.

Фраза подвешенный кофе звучит неуклюже, как любой бездумный дословизм. Если уж переводить по сути, то  лучше сказать отложенный кофе. Но слово вылетело и его, как того воробья, уже не поймать.  Еще мне понравился чей-то шутливый вариант кофе до востребования. Да здравствуют люди с хорошим чувством родного языка, не повторяющие бездумно чужие корявости!

У русского термина подвешенного кофе есть совершенно точный источник − книга Елены Костюкович «Еда, итальянское счастье». В ней, в одной из глав, описывался этот якобы неаполитанский обычай. Причем история этого «обычая» кажется смутной, но сеть уже не переубедить − она уверенно заявляет: «Движение «Подвешенный кофе» зародилось в Италии и очень быстро получило массовое распространение в странах Европы, в России, а теперь и в Украине. Его правила очень просты: посетитель кафе, покупая чашку  напитка, заказывает еще одну или несколько для любого желающего. В свою очередь любой посетитель кафе может попросить у официанта «подвешенную» чашку напитка.»

Книга Костюкович горячо обсуждалась на форуме «Russian Italy» (не только подвешенный кофе, а содержание вообще) . Оно и понятно: в подавляющем большинстве форумчане − люди, живущие в Италии и знающие страну и ее кулинарные традиции  изнутри. А многие вещи в книге Костюкович были, мягко говоря, спорными. Кухня − коварная тема.  О кухне лучше писать только ее страстным поклонникам, а Костюкович сама в предисловии признавалась, что готовку не любит, к еде и вине довольно равнодушна и что приступила к книге как чистый филолог, добросовестно собирая сведения о региональных винах и блюдах Италии. Сами понимаете, что при таком механистическом подходе  и изначальном равнодушии к теме неточностей и неудачных терминов  в книге окажется полно (одни олей, оцет и спецблюда чего стоят! Подвешенный кофе тоже смело можно отнести к неудачам перевода) . Поклонники итальянской кухни мно-о-ого чего не смогли простить Костюкович.

Упоминание Костюкович  подвешенного кофе и цитирование по этому поводу Тонино Гуэрры озадачило: ничего подобного в Неаполе вроде бы не наблюдалось. Сошлись на том, что это, вероятно, старая, основательно забытая традиция. Или было какой-то  краткой модой, не оставившей следа. Но Костюкович  действует как  добросовестный филолог: штудирует литературные источники. Нашла упоминание − включила в книгу. А действительно ли это традиция − это уже вторично. Наличие цитаты  важнее и доказательнее любых кулинарных фактов.

Кстати, итальянский страноведческий словарь «Parole per ricordare», в котором собраны все подобные культурно-исторические реалии, тоже ничего подобного не упоминает. (Впрочем, на фоне развернувшегося в России шума вокруг подвешенного кофе всё это уже никому неинтересно.)

*вредным голосом*

Но правильнее все-таки  говорить  отложенный кофе!

Особенности национальной конгестии

Продолжая тему о типичных национальных недугах. Меня также не устает удивлять и другой типично итальянский «культурный» недуг — знаменитая congestione. Нет,  такой медицинский термин в словаре есть: congestione — конгестия, застой крови, воспалительная гиперемия. Но попробуйте сказать так  в  русской компании! В лучшем случае русские выпучат глаза и спросят: «Чегоооо?!»

Чего-чего! — Плотно поев,  не раскрывайте область желудка, иначе желудок разболится. Держите одежду застегнутой. Ни в коем случае не распахивайтесь, а то ничего не переварится, и случится вот эта самая «конгестия».  По этой же причине не советуют лезть в прохладную воду сразу после еды — опять «конгестия». С купанием на полный желудок — это русским понятнее, хотя и тут у русских нет особого термина. До сих пор теряюсь, как кратко и доступно это перевести на бытовом уровне так, чтобы и русские поняли итальянцев, и итальянцы — русских.

В Лингво дается сугубо медицинский перевод этого термина, другие значения там отсутствуют, а у этого слова их есть, как говорится, и не одно.

По поводу «желудочного» значения толковый словарь Де Мауро поясняет, что это расширительное, бытовое,  значение основного медицинского термина: estens, fam., blocco  della digestione causato dal freddo, da ingestione di bevande ghiacciate e sim., Ad esem., Non fare il bagno dopo pranzo perché ti viene la congestione.

А базовым значением слова congestione является  затор/скопление/нагромождение чего-л., пришедшее из латыни. Напр., скопление машин на перекрестке из-за аварии, когда машинам трудно разъехаться — это congestione di veicoli.  По мнению итальянцев, в желудке, если его «переохладить», может случиться такой же пищеварительный «затор» (которым русские отчего-то не страдают).

Вообще все, что касается еды и переваривания пищи, общеизвестно, что в этой области итальянцев трудно обойти по степени внимания к этому процессу. Они его охотно описывают, обсуждают, дают советы. Русские думают об этом гораздо меньше, что затрудняет «диалог культур».

У кого что болит, тот о том и говорит

Интересна одна запись в блоге  Личии Корболанте: она посвящена болезням, типичным для той или иной нации — La cervicale e altri disturbi «culturali» .  Типичны они не в смысле генетической предрасположенности, а по какой-то необъяснимой национальной склонности уделять им повышенное внимание. От этого создается впечатление, что данным недугом страдает исключительно этот народ, а другие — нет, просто потому что беспечно не думают о нем.  Такая странная магия слова: стоит назвать болезнь, и она сразу у тебя обнаруживается.  Оказывается, этим можно страдать и на национальном уровне.

В заметке Личии рассказывается об англичанах, которые иронизируют над  такими «типично итальянскими» болезнями, как cervicale и colpo d’aria. Первое по-русски это что-то вроде шейного хондроза, а во втором случае русские обычно жалуются, что им «продуло» (спину/шею/поясницу). То есть справиться с переводом в принципе можно, не самый трудный случай.

С другой стороны, русские, чуть в спине заболит, жалуются на радикулит, используя этот медицинский термин в  вульгарно-бытовом смысле.  Так вот если попытаться перевести русскую жалобу  дословно, прибегнув к словам raducolite, итальянцы, скорее всего, не особо поймут, хотя термин — вот он, имеется.

Этим летом как раз пришлось переводить с русского на итальянский небольшую медицинскую брошюру, где обещали снятие болей в том числе при радикулите. Брошюра  имела сугубо популярный характер из серии «медицина для чайников» и  вкладывалась в коробку с неким чудодейственным душем с массирующими струями под напором воды. Текст был в духе: «массируйте область поясницы струями душа на расстоянии 35-40 см и вы с изумлением заметите, как боли исчезнут».

При переводе я использовала термин radicolite, хотя сама не была внутренне уверена  в нем, весь мой опыт жизни в Италии подсказывал, что здесь выйдет заминка. Так оно и оказалось. Для итальянского клиента это слово звучало … мм-м-м,  даже не знаю как сказать… то ли слегка экзотично, то ли не совсем уместно.  В результате консультаций со мной  radicolite заменили на универсальную mal di schiena с пояснениями provocata da…, дальше шли слова ernia del disco… lombalgia… в общем, все что угодно кроме radicolite. Объяснение было простым: «Слово радикулит понятно, но мы так не говорим».

….

Еще англичане о типичных итальянских недугах: How to avoid getting «hit by air» in Italy

Французы, по мнению тех же англичан, тоже имеют свои типично французские болезни: A curiously French complain (ни в коем случае не путать с mal francese! 🙂 )

Da cinepanettone

Выражение da cinepanettone как нечто примитивно-вульгарное, смехотворное, характеризующееся низкой культурой, уже давно прижилось.

— sceneggiatura da cinepanettone — примитивный сценарий
— comicità da cinepanettone — примитивные вульгарные шутки
— i cliches da cinepanettone — набившие оскомину  клише

Вот уже в течение тридцати лет  в декабре в Италии выходит очередная комедия с тупыми гэгами, двусмысленными шуточками ниже пояса и предельно примитивным сюжетом. Простая ржака, для восприятия которой рекомендуется отключить мозг, ибо рациональному анализу это не поддается. Подобные комедии   окрестили  cinepanettone — рождественскими кинокуличами, потому что они являются таким же обязательным атрибутом Рождества, как и сам кулич на праздничном столе. Их летняя разновидность, выходящая на Ferragosto, когда вся страна дружно отправляется в отпуска, соответственно, ассоциируется с  другим блюдом и именуется cinecocomero — киноарбуз.

Держатся кинокуличи на актерском дуэте «Массимо Болди — Кристиан Де Сика», остальные участники периодически перетасовываются. В фильме не брезгуют участвовать и именитые комики. Сам Кристиан Де Сика так писал о кинокуличах:

— С художественной точки зрения эти фильмы заурядны, нарочито вульгарны и  однообразны. Сюжет  любого из них можно с легкостью разобрать на составные части,  перетасовать их в другой последовательности и использовать для следующей оказии. В общем, грошовые киноподелки. Они, конечно, простецкие, но по-своему честные.

Не могу не согласиться с Де Сикой насчет своеобразной честности таких фильмов: на что бы другое, а на чужое место в киноискусстве они, уж точно, не претендуют. Не здесь ли корни жизнестойкости этих куличей?  Критики их привычно клеймят, но каждый год они исправно выпекаются всем назло, и излишне говорить, что их продюсеры не имеют проблем с окупаемостью затрат. Такое впечатление, что страна заключила некий молчаливый общественный договор: «Да, мы знаем, что это примитивно, но дайте нам под Рождество тупо поржать, имеем право». По-моему, если в какой-то год кинокулич не выйдет, страна ощутит, что  некие основы поколеблены. Непременно потребить очередную поделку — это уже  рефлекторное.

Не уверена, что в России тоже есть традиция печь такие примитивные комедии к праздничным оказиям. Пыталась  провести параллель с российскими конореалиями, но  что-то не удалось.

Одно время начальную школу Италии захватило было поветрие внедрить в план обучения — любой ценой! — английский язык. Чтобы обеспечить школу преподавателями, учителям начальных классов предлагали пройти краткий курс английского: каких-то  50 часов — и ты получаешь право преподавать английский в начальной школе! В одной статье эту инициативу так и назвали — Inglese, corsi da cinepanettone. Первый вариант для перевода, который приходит в голову: «Курсы английского в традициях худших комедий». Или, может, лучше так? —  «Английский: не смешите мои тапочки«?  Для перевода, видимо, нужен какой-нибудь узнаваемый образец плоского остроумия.

Трудно сказать, чего было больше в этой инициативе — чиновничей  тупости, вульгарных представлений о процессе обучения или шапкозакидательства. Не выпускники ли таких курсов перевели указатель в Римском метрополитене, над которым потом потешалась вся страна? —

…

Governo teсnico

Живя не в России, порой затрудняюсь оценить собственную речь со стороны — кальками говорю или нет. Вот и теперь, в связи с падением правительства Берлускони и приходом Марио Монти у всех на языке вертится фраза governo tecnico, governo tecnico… А по-рюсски? Не хочется ведь говорить на смеси французского с нижегородским.

Пошла смотреть: оказывается на русском правительство Монти предпочитают называть правительством технократов, кабинетом управленцев-технократов. Еще: команда антикризисных технократов, а также кабинет экспертов.

— Приход технократов к власти — свидетельство банкротства политиков, — говорит главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов.

Правительство технократов — выражение универсальное, к ситуации в каких только странах его не применяют. Калька техническое правительство тоже, конечно, встречается, и немало. Ну, это понятно, итальянские газеты в этот период много читают и изучают. Мне казалось, что это, в свою очередь, тоже калька с английского, но вот итальянская Вики утверждает, что нет, чисто итальянский оборот. То-то я вижу, что в российских статьях его  нередко закавычивают  или поясняют — временное техническое, экстренное техническое, техническое (назначаемое) и проч. — как экзотический:

Сформированное Марио Монти правительство <…> по многим параметрам отличается от прежнего. Прежде всего, речь идет о «техническом» правительстве, состоящем из экспертов высшего класса. (из статьи на портале МГИМО)

Марио Монти, скорее всего, возглавит «техническое правительство«.