The Earth without art

Просто понравилась остроумная надпись (в интернете было сказано, что это фото сделано в Лондонском метро). Весомый  аргумент! 🙂

Терракота с капуччино

Вчера в переводе несколько раз встречалось слово terracotta, я его по инерции писала на русском с удвоенными согласными в двух местах , как в итальянском — <терракотта>, мне казалось это натуральным. Но подсознательно вид слова раздражал, пока я не поняла, что в русском-то языке слово пишут с одной Т  — терракота. Исправила, но  теперь назойливо лезет в глаза эта сирая одинокая т, мне не хватает второй. Нарушилось привычное графическое равновесие.

Я раньше любила приводить в пример капуччино как образец неправильной транслитерации новомодного слова в РЯ (по идее, должно быть <каппуччино>), а у нас, оказывается, давным-давно уже прижилась старая добрая терракота с такой же хромой транслитерацией.

Остается вопрос: если удвоенная согласная нефункциональна и оттого отпадает, то по какому правилу в одном слоге отпадает, а в другом сохраняется? Хочется понять закономерность. Молчит Русь, не дает ответа.

40 чертей и одна муха, или La conquista della quinta C

Кто из нас не знает с детства самый лучший выпуск «Ералаша» — фильм «40 чертей и одна муха»! В титрах значится, что фильм сделан по рассказу Джованни Моска —  итальянского журналиста и писателя. Рассказ был написан в далеком 1939 году и включен в сборник «Школьные воспоминания».

Ниже привожу оригинальный текст рассказа, каким я его нашла в сети. Рассказ написан  с блистательным юмором, который «Ералаш» прекрасно передал, добавив свои пародийные нотки —  наши шаблонные представления об итальянцах.

Сравнивая рассказ с фильмом, интересно было заметить следующее:

В фильме есть выражение «come fare uno starnuto» (раз плюнуть). В оригинальном тексте оно отсутствует. Диалог между учителем и Гуарески другой:

— Ti sentiresti capace, con un colpo di fionda, di abbattere quel moscone?»
— E’ il mio mestiere», rispose Guerreschi, con un sorriso.

Интересно также, что в оригинальном тексте автор рогатку называет fionda (то есть употребляет самое обычное слово для мальчишеской рогатки), а в фильме Хазанов почему-то  употребляет frombola. Назвать мальчишескую рогатку frombola это все равно, что игрушечное ружье современного мальчишки назвать пищалью.

………

Giovanni Mosca
da «Ricordi di scuola»

La conquista della quinta C

Avevo vent’anni quando, tenendo nella tasca del petto la lettera di nomina a maestro provvisorio, e sopra la tasca la mano, forte forte, tanto era la paura di perdere quella lettera così sospirata, mi presentai alla scuola indicata e chiesi del Direttore. Il cuore mi faceva balzi enormi.

«Chi sei?», mi domandò la segretaria. «A quest’ora il signor Direttore riceve solo gli insegnanti».

«So… sono appunto il nuovo maestro…» dissi, e le feci vedere la lettera. La segretaria, gemendo, entrò dal Direttore il quale subito dopo uscì, mi vide, si mise le mani sui capelli.

«Ma ch fanno», gridò, «al Provveditorato? Mi mandano un ragazzino quando ho bisogno di un uomo con grinta baffi e barba da Mangiafuoco, capace di mettere finalmente a posto quei quaranta diavoli scatenati! Un ragazzino invece… Ma questo, apena lo vedono, se lo mangiano!»

Poi, comprendendo che quello era tutt’altro che il modo migliore di incoraggiarmi, abbassò il tono di voce, mi sorrise e, battendomi una mano sulla spalla: «Avete vent’anni?», disse. «Ci credo, perché altrimenti non vi avrebbero nominato; ma ne dimostrate sedici. Più che un maestro sembrate un alunno di quinta che abbia ripetuto parecchie volte. E questo, non ve lo nascondo, mi preoccupa molto. Non sarà uno sbaglio del Provveditorato? C’è proprio scritto Scuola ‘Dante Alighieri’?»

«Ecco qui», dissi mostrando la lettera di nomina. «‘Scuola Dante Alighieri'».

«Che Iddio ce la mandi buona!», esclamò il Direttore. «Sono ragazzi che nessuno, finora, è riuscito a domare. Quaranta diavoli, organizzati, armati, hanno un capo, si chiama Guerreschi; l’ultimo maestro, anziano, e conosciuto per la sua autorità, se n’è andato via ieri, piangendo, e ha chiesto il trasferimento…».

Mi guardò in faccia, con sfiducia: «Se aveste almeno i baffi…», mormorò. Feci un gesto, come dire ch’era impossibile, non mi crescevano. Alzò gli occhi al cielo: «Venite», disse. Percorremo un lungo corridoio fiancheggiato da classi: quarta D, quinta A, quinta B… quinta C…

«E’ qui che dovete entrare» disse il direttore fermandosi dinanzi alla porta della V C dalla quale sarebbe poco dire che veniva chiasso: si udivano grida, crepitii di pallini di piombo sulla lavagna, spari di pistole a cento colpi, canti, rumore di banchi smossi e trascinati.

«Credo che costruiscano barricate», disse il Direttore. Mi strinse forte un braccio, se n’andò per non vedere, e mi lasciò solo davanti alla porta della V C. Se non l’avessi sospirata per un anno, quella nomina, se non avessi avuto,
per me e per la mia famiglia, una enorme necessità di quello stipendio, forse me ne sarei andato, zitto zitto, e ancora oggi, probabilmente la V C della scuola «Dante Alighieri» sarebbe in attesa del suo dominatore: ma mio padre, mia madre, i miei fratelli attendevano impazienti, con forchetta e coltelli, ch’io riempissi i loro piatti vuoti; perciò aprii quella porta ed entrai.

Improvvisamente silenzio.

Ne approfittai per richiudere la porta e salire sulla cattedra. Seduti sui banchi, forse sorpresi dal mio aspetto giovanile, non sapendo ancora bene se fossi un ragazzo o un maestro, quaranta ragazzi mi fissavano minacciosamente. Era il silenzio che precede le battaglie.

Di fuori era primavera; gli alberi del giardino avevano messo le prime foglioline verdi, e i rami, mossi dal vento, carezzavano i vetri delle finestre. Strinsi i pugni, feci forza a me stesso per non dire niente: una parola sola avrebbe rotto l’incanto, e io dovevo aspettare, non precipitare gli avvenimenti.

I ragazzi mi fissavano, io li fissavo a mia volta come il domatore fissa i leoni, e immediatamente compresi che il capo, quel Guerreschi, di cui mi aveva parlato il Direttore, era il ragazzo di prima fila, — piccolissimo, testa rapata, due denti in meno, occhietti piccoli e feroci — che palleggiava da una mano all’altra un’arancia e mi guardava la fronte.

Si capiva benissimo che nei riguardi del saporito frutto egli non aveva intenzioni mangerecce. Il momento era venuto. Guerreschi mandò un grido, strinse l’arancia nella destra, tirò indietro il braccio, lanciò il frutto, io scansai appena il capo, l’arancia s’infranse alle mie spalle, contro la parete.

Primo scacco: forse era la prima volta che Guareschi sbagliava un tiro con le arance, e io non m’ero spaventato, non m’ero chinato: avevo appena appena scansato il capo, di quel poco che era necessario. Ma non era finita. Inferocito, Guerreschi si drizzò in piedi e mi puntò contro — caricata a palline di carta inzuppate con saliva — la sua fionda di elastico rosso.

Era il segnale: quasi contemporaneamente gli altri trentanove si drizzarono in piedi, puntando a loro volta le fionde, ma d’elastico comune, non rosso, perché quello era il colore del capo. Mi sembrò di essere un fratello Bandiera. Il silenzio si era fatto più forte, intenso.

I rami carezzavano sempre i vetri delle finestre, dolcemente. Si udì d’improvviso, ingigantito dal silenzio, un ronzio: un moscone era entrato nella classe e quel moscone fu la mia salvezza.

Vidi Guerreschi con un occhio guardare sempre me, ma con l’altro cercare il moscone, e gli altri fecero altrettanto, sino a che lo scoprirono, e io capii la lotta che si combatteva in quei cuori: il maestro o l’insetto?

Tanto può la vista di un moscone sui ragazzi delle scuole elementari. Lo conoscevo bene il fascino di questo insetto: ero fresco di studi e neanch’io riuscivo ancora a rimanere completamente insensibile alla vista di un moscone.

Improvvisamente dissi: «Guerreschi» (il ragazzo sobbalzò, meravigliato che conoscessi il suo cognome), «ti sentiresti capace, con un colpo di fionda, di abbattere quel moscone?» «E’ il mio mestiere», rispose Guerreschi, con un sorriso.

Un mormorio corse tra i compagni. Le fionde puntate contro di me si abbassarono, e tuti gli occhi furono per Guerreschi che, uscito dal banco, prese di mira il moscone, lo seguì, la pallina di carta fece; den! contro una lampadina, e il moscone, tranquillo, continuò a ronzare come un aeroplano.

«A me la fionda!», dissi.

Masticai a lungo un pezzo di carta, ne feci una palla e, con la fionda di Guerreschi, presi, a mia volta, di mira il moscone. La mia salvezza, il mio futuro prestigio erano completamente affidati a quel colpo.

Indugiai a lungo, prima di tirare: «Ricordati», dissi a me stesso, «di quando eri scolaro e nessuno ti superava nell’arte di colpire i mosconi». Poi, con mano ferma, lasciai andare l’elastico: il ronzio cessò di colpo e il moscone cadde morto ai miei piedi.

«La fionda di Guerreschi», dissi, tornando immediatamente sulla cattedra e mostrando l’elastico rosso. «è qui, nelle mie mani. Ora aspetto le altre».

Si levò un mormorio, ma più d’ammirazione che di ostilità: e a uno a uno, a capo chino, senza il coraggio di sostenere il mio sguardo, i ragazzi sfilarono davanti alla cattedra, sulla quale, in breve, quaranta fionde si trovarono ammonticchiate.

Они уходят… ушли…

Черная неделя. Итальянская литература, буквально  один за одним, лишилась двух  известных имен, двух Антонио — Тонино Гуэрра (умер 21 марта) и Антонио Табукки (25 марта). Невероятно печально.

Без Тонино Гуэрры трудно представить себе итальянский кинематограф: он писал сценарии для фильмов Микеланджело Антониони, Федерико Феллини, братьев Тавиани, Витторио Де Сика, Дамиано Дамиани. Сценарий «Ностальгии» нашего Андрея Тарковского — это тоже Тонино Гуэрра.  Он был и самостоятельным писателем и поэтом.

Без Антонио Табукки трудно представить себе итальянскую литературу и португальскую переводную, в частности. Табукки до дрожи любил свою Португалию, обычно он по полгода жил в ней и по полгода в Италии; много переводил с португальского, писал собственные романы и рассказы. И если Гуэрра прожил долгую, 92-летнюю жизнь, то  Табукки  ушел всего в 68 лет, его съел рак.

Некоторые цитаты из книг Антонио Табукки (в ВикиЦитатнике).

Всегда было интересно читать его слегка меланхоличный слог того, кто знает о жизни что-то такое, что ускользает от твоего внимания и понимания. Табукки мне еще дорог личным воспоминанием — в 2007 г. здесь, на сайте Города переводчиков, мы проводили конкурс на лучший литературный перевод с итальянского языка. Для конкурса мы брали рассказ Антонио Табукки «Чеширский кот» (Il gatto dello Cheshire). Сколько воспоминаний!

Моя подруга Ирина Волкова опубликовала в своем ЖЖ некоторые свои переводы из Гуэрры. С удовольствием даю ссылки:

http://acereta.livejournal.com/196867.html

http://acereta.livejournal.com/196507.html

А это ее переводы отрывков из Табукки (сделано буквально по следам печального известия о его смерти):

В Лиссабоне живет игумен Арсений Соколов, тоже поклонник Табукки, вот  ссылка на его перевод  одной главы из эпистолярного романа Антонио Табукки «Si sta facendo sempre piu’ tardi»:

http://www.pravmir.ru/strannyj-obraz-zhizni-pamyati-tabukki/

Антонио Табукки

Отменяется флажный семафор

Всегда жаль, когда умирает какой-то язык, даже если ты этот язык никогда не понимал и не работал с ним.  Бывает жаль  целый культурно-исторический пласт, который отмирает с этим языком. У флажного семафора тоже наверняка была своя этика, неписанные правила. Своя вполне серьезная история. Бывалые сигнальщики могли рассказать много интересных баек, смешных, грустных, поучительных.

Минобороны исключило семафорную азбуку из программы обучения сигнальщиков
Флажный семафор, действующий в российском ВМФ более 115 лет, фактически отменен. С 1 декабря «флажное сигналопроизводство» больше не значится в программах младших специалистов связи (в «учебках»), которые обеспечивают визуальную связь между кораблями.
…
Флажный семафор появился на русском флоте в июне 1895 года благодаря вице-адмиралу Степану Макарову, который его разработал. Поначалу моряки переговаривались с соседними кораблями, держа в руках вместо флажков белые бескозырки, затем с помощью пары сигнальных флажков. Скорость передачи информации флажным семафором достигала 60–80 знаков в минуту.

Читать полностью: http://www.izvestia.ru/news/508990#content

Ит.:
флажный семафор — semforo a braccia, telegrafo a bandiere
сигнальщик — segnalatore

Четыре по пятьдесят, или Подвешенная водка

Вот это по-нашему, по-расейски!  В Москве начали «подвешивать» не только кофе, но и водку (фото взято с сайта Артемия Лебедева).

Подвешенная водка в большом кафе Студии

РосПил, пилить бюджетные средства

Жаргонное пилить (бюджетные средства), увы, актуально. Емнип, на форуме однажды пытались найти ему аналог, но кроме spartire/dividersi la torta так ничего и не придумалось.

В статье под названием «Aleksej Navalnyj, la voce del dissenso della Russia di Putin» нашла такое объяснение:

Il blog venne chiamato RosPil, un acronimo che sta per “segatura di Russia”. In italiano non significherebbe nulla ma “segatura” in russo è un’espressione gergale traducibile in “ruberie ai danni dello Stato”. Oggi la principale attività svolta dal blog è quella di aggiornare i propri lettori su tutti gli appalti pubblici sul territorio della Federazione svelando stranezze, favoritismi e incongruenze. I lettori dal canto loro contribuiscono a queste denuncie.

А вот явный пример, как «распил» был неправильно понят:

I liberali sono incredibili. Non resistono neppure per un secondo all’ossessione di dover trovare ad ogni costo la falla, e sproloquiano su come il governo ‘taglierà il bilancio, saccheggerà e venderà la Siberia agli Americani-Cinesi-Giapponesi’. La compagnia non è ancora stata creata e hanno già cominciato a frignare!

Но есть удивительные люди, либералы. Они даже на секунду не могут отказаться от своего критиканского психотипа, и не начать разговоры о том, что «бабло попилят, всё разворуют, Сибирь продадут американцам-китайцам-японцам». Тут же начали гундеть, тут же, когда эта корпорация даже ещё не создана!

А здесь упоминаются синие ведерки — seсchielli blue, поясняемые как i lampeggianti blu. Да, alek.zander был прав (я про его комментарии к моей записи про autoblue) — ничего другого нет.

Il sospetto è che invece il palazzo tenti di cavalcare l’onda delle proteste, seguendo la scia delle organizzazioni di cittadini che hanno contribuito molto a far cambiare il vento a Mosca, dai ‘Secchielli blu’ che denunciano gli abusi quotidiani compiuti sulle strade dalle auto con i lampeggianti (blu) a RosPil, il sito anti-corruzione del blogger Alexey Navalny, che sta dando parecchi grattacapi al premier Vladimir Putin. Se il progetto diventerà realtà, comunque, sul portale ci sarà una mappa interattiva che mostrerà «quali regioni sono in testa per numero di sciocchezze» ad opera dell’apparato pubblico.

Сидеть на игле

На  газовой игле, на бюджетной, а также на сырьевой, кредитной, финансовой, дотационной, углеводородной…

Русских вариантов у этого выражения множество, выражение очень популярно. Читая одну статью о поставках российского газа в Италию, наткнулась на любопытное выражение —  alla canna del gas.

attaccarsi alla canna del metano
alla canna del Gasprom
alla canna del gasdotto di Putin (gasdotto russo)

С первого взгляда показалось, что оно просто идеально подходит для русского сидеть на <газовой> игле. Стала искать дальше и сравнивать контексты употребления.

В переносном смысле в выражении  alla canna del gas, скорее, подразумевается не природный газ,  а  кислород, который подается больному, когда он не в состоянии самостоятельно дышать и его подключают к системе искусственного дыхания. Иногда вижу, что  одни фразы можно легко перевести, используя русское сидеть на  <…> игле, другие — нет, в них придется употреблять дышать на ладан/быть при смерти/ быть скорее мертвым, чем живым и тому подобное.

I Monti Lucretili e gli altri parchi regionali del Lazio alla canna del gas.

Il blocco delle pensioni e l’aumento dell’Iva rappresenteranno “una tenaglia che porterà i pensionati definitivamente alla canna del gas».

Chi ci rimette poi non siamo io e te, borghesi col sedere protetto, ma i milioni che là fuori vivono già alla canna del gas.

Сon Berlusconi e Bossi l’Italia era ridotta alla canna del gas, una nazione spolpata e da evitare, l’ultimo vagone del treno Europa, protagonista per le barzellette, i bunga bunga e i processi del premier.

Фразеологические словари (по крайней мере, те, что есть у меня) это специфическое значение не фиксируют. Это кажется странным. Оно сравнительно новое? Тем не менее Гугл выдает 1,7  миллионов (!)  результатов. Даже если исключить из этого количества все прямые значения, переносных все равно останется очень много.  Беглый просмотр показывает, что лидируют как раз они.

Слово canna, кроме значения труба, трубка, на жаргоне означает и косяк, травка, так что для игры смыслов в итальянском языке тут открываются широкие возможности, недаром Гугл выдает такое  огромное количество хитов.

В Лингво этого выражения тоже нет. В общем, надо бы получше присмотреться к нему.

Важная разница в одно слово (2)

Начало здесь. Еще порция:

1. В нужном месте в нужный час — al momento giusto e nel posto giusto

2. Сбросить бомбы — scaricare le bombe

3. Постучать по дереву — toccare il ferro

4. Зов предков (по Дж. Лондону) — richiamo della foresta

5. Принять за чистую монету — prendere per buona moneta, moneta sonante

6. Чистой воды (о бриллиантах и в переносном смысле) — della più bell‘acqua

7. Все хорошо, прекрасная маркиза — Tutto va ben madama la marchesa

8. Быть сытым по горло — аverne fin sopra i capelli

9. Промокнуть до нитки — essere bagnato fino alla  punta dei capelli

(справедливости ради надо тут добавить, что выражение промокнуть с головы до ног в итальянском тоже существует — dalla testa ai piedi)

10. Подлить масла в огонь — gettare olio sul fuoco.

Gettare — размашистый жест, плеснуть масла. Подлить — жест умеренный и осторожный.

…

Важная разница в одно слово (1)

Продолжая один разговор, начатый в личной переписке: кое-что из моей коллекции, которую я условно называю «Важная разница в одно слово». Это список фразеологических оборотов, русских и итальянских, которые означают одно и то же и содержат практически одни и те же слова. Засада состоит в одном слове, но именно оно и делает фразу чисто итальянской или чисто русской. Это «главное» слово и надо помнить, чтобы фразеологизм при переводе звучал естественно:

…

1. Слон в посудной лавке = elefante in un negozio di cristalli (или: di porcellane).

2. Играть с огнем = scherzare con il fuoco.

И если в РЯ можно в качестве синонимов сказать шутить и играть с огнем, глаголы легко взаимозаменяются, то в итальянском можно заменять не глагол, а, так сказать, объект игры — если не огонь, то тогда уже смерть: scherzare con il fuoco sin. scherzare con la morte.
Играть с огнем — глагол играть присутствует в аналогичных фразах и во французском, и в немецком, и в испанском языках (Jouer avec le feu, Mit dem Feuer spielen, Jugar con el fuego). Русское выражение было позаимствовано, видимо, из какого-то из этих языков. А нам остается помнить, что в итальянском возможен только глагол шутить (scherzare).

3. Белая ворона = mosca bianca

В русском белые мухи — это совсем другое: это редкие падающие  снежинки, предвестницы приближающегося снегопада, или просто редкий снегопад.

4. Раздувать огонь (разжигать страсти) = soffiare sulla brace.

5.  Остаться без штанов (разориться) = restare in brache di tela.

6. Носить сухари в тюрьму = portare le arance in carcere.

7. Работать до седьмого пота = sudare sette camicie.

8. Червонный валет (устар., хвастун, бахвал) = fante di picche.

9. Cолдатское радио = radio fante.

10. Пятое колесо в телеге = l’ultima ruota del carro.

Из дотошности нужно добавить, что выражение quinta ruota del carro в итальянском языке тоже есть, но оно распространено гораздо меньше, чем ultima ruota!

—————————————————————-