В поролоновом мешке

Моя работа для проекта голосового управления для бортового компьютера в автомобиле продолжается. Сегодня была в звукозаписывающей студии, записывала некоторые команды, которые сама же и переводила и которые  бортовой компьютер должен использовать в качестве голосовых образцов. Студия произвела  жутковатое впечатление.

Во-первых, она в подземном этаже: микрофоны очень чувствительные и способны улавливать любые  незначительные шумы с улицы. Спускалась туда как в шахту.

Во-вторых, как мне объяснили, фундамент комнаты покоится на каких-то то ли пружинах, то ли чем-то особым подпружинен (говоря примитивными словами). Это тоже гасит всевозможные вибрации, способные создавать шумы. И стены, оказывается, там не строго вертикальные, а с небольшим наклоном, чтобы отражаемый от стены звук не возвращался обратно к источнику этого звука, а уходил в сторону.

В-третьих, стены покрыты поролоновыми матами с затейливой рельефной поверхностью, напоминающей чешую динозавра. Все эти выпуклости тоже должны поглощать шум. Студия принадлежит итальянскому Телекому, и там много чего записывают, в том числе для сторонних заказчиков — основы  для всех автоматических телефонных голосов, которые мы слышим по стационарным телефонам, все вопросы и ответы которые генерируются для мобильной связи, автоматические объявления на вокзалах и аэропортах и проч. местах, где компьютеры взаимодействуют с человеком через голосовой генератор.

Меня закрыли в глухой комнате перед микрофоном, на мониторе возникали фразы, которые я должна была произносить вслух. Микрофон должна была включать я сама — мне дали в руки небольшой пульт с кнопкой. А колени, на которых лежала моя рука с пультом, мне накрыли куском поролона, чтобы он поглощал щелчки от кнопки.

Закрыли за мной дверь и оставили меня одну в абсолютной, глухой тишине, от которой свихнуться можно. Вспотевшая от напряжения под  поролоновым матрасиком, через полтора часа я обнаружила у себя признаки клаустрофобии и, закончив работу, с большим облегчением выбежала на свет божий. А там — машины ревут, люди смеются, телевизор гремит, крррасота!  В следующий вторник надо снова работать в это звуконепроницаемой каморке. Бр-р-р-р….

Поддай пару!

Хорошие словари — это скрытое зло: открыл, посмотрел, перевёл, открыл, посмотрел, перевёл.  Тьфу! Верный путь к ипохондрии и унынию.

То ли дело, когда нужного термина нет! Носишься по интернету  как угорелая, глаза горят, кровь играет, голова дымится, чего-то там генерирует.  Вечером окинешь взглядом сделанное: только полторы тысячи знаков переведено. М-дя…  Потом пощупаешь новобразованную мозговую извилину  и подумаешь — нет, не все так печально. И сидишь перед компом, как после хорошей сауны — без сил, но  в полной гармонии с миром.

Как бы еще в дедлайн теперь уложиться с такими темпами работы? Но об этом я подумаю завтра… той самой новой извилиной.

Обсаженные улицами деревья

Обсаженные улицами деревья (вместо «обсаженные деревьями улицы»).

И если бы я не отложила на три часа перевод и не прочитала его потом свежим глазом, возможно, в таком виде он бы и ушел заказчику :).

Локализация в действии

Закончила перевод фраз-шаблонов  для голосового управления, с четверга продолжаю эту работу у заказчика  — скармливаем переведенные фразы, одну за одной, голосовому синтезатору и слушаем, что получается. Зачастую приходится переделывать формулировки только потому, что синтезатор почему-то плохо воспринимает те или иные звукосочетания, запинается на них, зажевывает окончания. Приходится или заменять слова на синонимы, или изменять порядок слов или прибегать к иным хитростям, чтобы обойти нежелательные скопления звуков.  В общем, работа медленная и занудная.

Почему-то синтезатору с трудом дается слово аудиокнига. Как ни бились, особо красивого результата пока не добились.  На звукосочетании -ио- синтезатор слегка стопорится, словно машина,   переваливающаяся  через бревно, а на -книга тон взмывает куда-то вверх. Всё слово  вместе звучит неестественно. Причем, когда нужно произнести вариант «аудиокнига» (им.п. ед.ч.), то, задав синтезатору фонетическую транскрипцию <аудьокнига>, можно получить приемлемый результат. Но  если заставлять его произносить «аудиокниг» («в вашей папке аудиокниг файлов нет»), то он начинает как-то квакать в конце. И даже мягкий знак вместо и не помогает.

Когда я впервые услышала сгенерированные русские фразы, я слегка опешила, потому что они звучали очень низко и мрачно. Тут же перед глазами возник суровый образ российской пограничницы на паспортном контроле в Шереметьево. Н-да, у компьютера с таким голосом не забалуешь.

И первое, что мы сделали, это повысили тон по умолчанию:  с (условного) уровня <pitch 100> до уровня <pitch 110>. Особой любезности и приветливости это голосу не добавило, но по крайней мере фразы перестали звучать так устрашающе.

Работаю вместе с Элизабеттой, инженером. Фразы-шаблоны должны переводиться на десяток разных языков, и чтобы проиллюстрировать  ту или иную техническую проблему, Элизабетта порой рассказывает мне, как эту же проблему решал другой переводчик.  Оказывается, буквально в каждом языке обязательно было что-то своё:

1. Во французском языке тон речи, наоборот, слегка понизили. Французские слова генератор почему-то постоянно «зажевывал». Чтобы они звучали четче, пришлось в фонетической транскрипции расставлять специальные значки минипауз (дефисы).

2. Для британского английского было решено глобально замедлить темп речи.

3. Основу всех фраз поставил Крайслер (США), на американском английском все фразы звучат очень-очень friendly, для европейского уха они кажутся чересчур фамильярными, поэтому  для европейского рынка было решено переводить все фразы с обращением на «вы». Но польская переводчица сказала, что «вы» ей создает проблему, потому что в польском языке повелительное наклонение на «вы» имеет разные мужские и женские формы. Поскольку не известно, кто будет за рулём, решили, что польский голос будет общаться с водителем на «ты».

И на Марсе будут яблони цвести

Навеяно комментариями вот к этой заметке в Катином блоге.

Все мы, переводчики,  привычно повторяем “Перевод (дубляж) — это всегда зло”. Но не абсолютизируем ли мы это зло? Ведь перевод — это еще и возможность взглянуть на оригинал другими глазами.  А ну как король  (то есть оригинал) голый?

Вот приходит наш переводчик, берет книгу — эту экологическую систему, находящуюся в органичном равновесии со своей культурно-исторической средой, и перевозит ее … на Марс, распевая с энтузиазмом: “И на Марсе будут яблони цвести!”.  А там  всё другое, начиная с состава атмосферы. И наша яблоня там не цветет. Часть  защитных оболочек  произведения вдруг усыхает и отшелушивается. То, что  в одной культуре казалось актуальным и важным, в другой становится малозначимым.

Что же в сухом остатке?  А в сухом остатке вечное. Если оно, конечно, в книге было изначально.   И сразу видно, на сколько процентов книга  состояла из сиюминутного и на сколько из  того, к чему будут припадать всегда (или еще долго).  А кто обнажил это? — Наш переводчик-мичуринец.

Так перевод исказил произведение или, наоборот, поставил его перед беспристрастным зеркалом, на которое неча пенять?

***
У меня есть небольшое хобби — я коллекционирую переводы русских книг на итальянский и итальянских — на русский. Под этот мой личный корпус русско-итальянских параллельных текстов — оригинал и рядом его перевод, а иногда два от двух разных переводчиков — я отвела отдельные полки. Самое старое издание 1928 г. — рассказы Максима Горького на итальянском. Люблю, знаете ли, совершать набеги к букинистам. А читать два разных перевода, например, “Двенадцати стульев” Ильфа и Петрова — это вообще ни с чем не сравнимое наслаждение, потому что были сделаны в две разные эпохи. После таких экзерсисов во лбу новая переводческая чакра открывается.

Поначалу я собирала параллельные  тексты с сугубо прагматической целью — совершенствовать собственные переводческие навыки. Институт я закончила уже давно, поэтому постоянно читать чужие переводы —  это моя учеба. Как любой переводчик, я тоже не особенно жалую переводы, если есть возможность открыть оригиналы,  однако не перестаю их читать. Это  моя  lifelong learning programme. И именно этот мой домашний корпус русско-итальянских текстов научил меня любить перевод и дубляж, это неизбежное, но такое полезное зло.

… но профессиональных переводчиков не приглашали

Необычная грань поговорки «Traduttore, traditore» :))) (Попалось, когда читала свежий номер «Огонька».)

Из воспоминаний Михаила Смиртюкова (заместителя заведующего секретариатом Совнаркома СССР в эпоху Сталина). Собственно статья о другом, но, рассказывая о Сталине, редко кто обходит стороной его подозрительность  и то, что он маниакально боялся покушений, а потому допускал к себе очень узкий круг людей. Так вот переводчикам, как оказывается, в своей бытовой жизни Сталин не доверял (хорошо хоть  верил им в важных политических переговорах, и то хлеб).

Сталин боялся покушений?

Очень. Поэтому, в отличие от Хрущева и Горбачева, и не «ходил в народ». Поэтому же принимал очень ограниченный круг людей.  Он очень любил смотреть иностранные фильмы, но профессиональных переводчиков на эти просмотры не приглашали. Переводил министр кинематографии Большаков, который толком не знал ни одного иностранного языка. А чтобы не попасть впросак, Большаков предварительно несколько раз смотрел фильм с настоящим переводчиком и заучивал текст наизусть. …

Vamos a bailar (июльские тезисы)

Товарищи переводчики!
Танцуйте латиноамериканские танцы! Они веселые и хорошо поддерживают физическую форму!

В этом году я увлеклась латиноамериканскими танцами. Сегодня был последний урок учебного года. Бросать я не намерена, с осени обязательно продолжу.   Немного грустно, что учебный год закончился. Помимо того, что в моей группе оказалось много интересных и остроумных людей, с которыми было просто приятно видеться каждый понедельник на уроках и потом на дискотеках, самый главный результат — моя согбенная от постоянного сидения перед компьютером спина обрела приятную  (увы, забытую)  гибкость, а плечи расправились. Ради одного этого стоило продолжать.

(Рекламировать заряд положительных эмоций, который дает  латиноамериканская танцевальная музыка, я уж не буду, зачем  писать банальности. Но этот заряд огромен.)

Ударим латиноамериканскими танцами по вялым переводческим мышцам и плохой осанке!

Какой обед нам подавали, каким вином нас угощали, уж я его …

Уффф… вот и окончились пять  дней устного перевода в совершенно диком темпе: заканчивали поздно, засыпала я все эти дни не раньше двух часов ночи, а в шесть-полседьмого уже надо было снова вставать.  Одно утешение — колеся по Пьемонту, я напробовалась отменных пьемонтских вин и набаловалась качественными пьемонтскими продуктам (насколько это удается переводчику на дегустациях вина и еды).

Сколько интересного я увидела! в какие винные подвалы я спускалась! Из неприятных моментов: на одной мясобойне из цеха в цех меня преследовал запах свежей крови, я боялась, что меня стошнит прямо на пол, вылизанный по всем  санитарно-гигиеническим нормам ЕС. Началась жуткая мигрень. Когда дело дошло до дегустации и все заработали челюстями, я мечтала об одном — чтобы люди на минутку позабыли про меня и я смогла  доползти до туалета и засунуть два пальца в рот.  Слава Богу, переезд на следующее предприятие длился час с лишним, было время отлежаться на заднем сиденье автобуса. До сих пор вспоминаю с содроганием.

Усталость сказывалась: в последний день на дегустации мой язык, не посоветовавшись с мозгом, выдал, что,мол, данные сыры вырабатываются из коровьего молока с  высокогорных альпийских кладбищ (вместо пастбищ). Слушатели одобрительно захохотали, пришлось  объяснять итальянской стороне, чем была  вызвана такая странная реакция.

Что лежит в мусорной корзине

На днях довелось переводить свидетельство о смерти. Перевод надо было распечатать на бумаге и отдать заказчице. Распечатала, вышло криво, бросила запоротый листок в корзину для  бумаг (оставить его для черновых записей на обороте, как я всегда делаю, рука не поднялась).  Типа, деликатность сработала.

Лежит этот брошенный листок в корзине,  и заголовок — Certificato di morte — хорошо виден. День пролежал. Потом смотрю, муж молча подходит к корзине и аккуратно так сворачивает листок пополам, заголовком внутрь, и снова осторожно кладет в корзину. Мне он ничего не сказал, по-моему, он вообще не заметил, что я за ним наблюдала. И стало мне неловко:   вот этого последнего  жеста мне как раз и не хватило.

_________________________________________________

Так рождаются переводческие перлы

…

Еще из впечатлений с книжной ярмарки в Турине.

Как рождаются переводческие перлы? Не всегда от плохого знания языка, иногда курьезные случаи бывают от того, что хороший переводчик элементарно плохо расслышал.

Идет презентация перевода книги Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом»  — «Seppelitemi dietro il battiscopa»  (издательство Nottetempo). Я  — среди слушателей.

Павел рассказывает о своих творческих планах и в какой-то момент упоминает, что сейчас он пишет новую книгу под названием «Хроники раздолбая». Услышав слово раздолбай, я невольно напрягаюсь. Уж больно словечко специфическое. Как переведет переводчик?   Мысленно пытаюсь подобрать варианты (кроме cazzone в голову так ничего и не пришло). Сижу переживаю. И тут слышу  уверенный голос переводчика: » … che si intitola «Le cronache di Razdolbaev»…  :)))

—

__________________________________________________________