И на Марсе будут яблони цвести

Навеяно комментариями вот к этой заметке в Катином блоге.

Все мы, переводчики,  привычно повторяем “Перевод (дубляж) — это всегда зло”. Но не абсолютизируем ли мы это зло? Ведь перевод — это еще и возможность взглянуть на оригинал другими глазами.  А ну как король  (то есть оригинал) голый?

Вот приходит наш переводчик, берет книгу — эту экологическую систему, находящуюся в органичном равновесии со своей культурно-исторической средой, и перевозит ее … на Марс, распевая с энтузиазмом: “И на Марсе будут яблони цвести!”.  А там  всё другое, начиная с состава атмосферы. И наша яблоня там не цветет. Часть  защитных оболочек  произведения вдруг усыхает и отшелушивается. То, что  в одной культуре казалось актуальным и важным, в другой становится малозначимым.

Что же в сухом остатке?  А в сухом остатке вечное. Если оно, конечно, в книге было изначально.   И сразу видно, на сколько процентов книга  состояла из сиюминутного и на сколько из  того, к чему будут припадать всегда (или еще долго).  А кто обнажил это? — Наш переводчик-мичуринец.

Так перевод исказил произведение или, наоборот, поставил его перед беспристрастным зеркалом, на которое неча пенять?

***
У меня есть небольшое хобби — я коллекционирую переводы русских книг на итальянский и итальянских — на русский. Под этот мой личный корпус русско-итальянских параллельных текстов — оригинал и рядом его перевод, а иногда два от двух разных переводчиков — я отвела отдельные полки. Самое старое издание 1928 г. — рассказы Максима Горького на итальянском. Люблю, знаете ли, совершать набеги к букинистам. А читать два разных перевода, например, “Двенадцати стульев” Ильфа и Петрова — это вообще ни с чем не сравнимое наслаждение, потому что были сделаны в две разные эпохи. После таких экзерсисов во лбу новая переводческая чакра открывается.

Поначалу я собирала параллельные  тексты с сугубо прагматической целью — совершенствовать собственные переводческие навыки. Институт я закончила уже давно, поэтому постоянно читать чужие переводы —  это моя учеба. Как любой переводчик, я тоже не особенно жалую переводы, если есть возможность открыть оригиналы,  однако не перестаю их читать. Это  моя  lifelong learning programme. И именно этот мой домашний корпус русско-итальянских текстов научил меня любить перевод и дубляж, это неизбежное, но такое полезное зло.

Back in USSR

Переводчики с большим стажем любят зачастую посетовать, что, мол, молодые не умеют нонича переводить инструкции по эксплуатации, всё норовят, как на Западе, ввернуть Вы с большой буквы, хотя это совсем не типично для наших руководств, и вообще местоимения вы там не было, все строго в инфинитиве, суровым армейским стилем «упал-отжался»,  забывают великие вехи, традиции, школу и т. п.

Вон и Артемий Лебедев в своем «Ководстве», в статье «Три правила про вы» тоже разражается гневной филиппикой:

Вы всегда пишется с маленькой
Совершенно невыносима рекламно-подобострастная манера писать Вы с заглавной буквы. Вы — это множественное число, при обращении к одному человеку звучит уже достаточно почтительно (по сравнению с ты) и не требует дополнительных украшений.
В качестве особого исключения можно писать Вы при личном обращении к невероятно уважаемому человеку (у каждого таких адресатов в жизни наберется человека три).
В названии магазина «Все для Вас» и в рекламных словах «…потому что Вы можете себе это позволить» читается не уважение, а глупость. Не нужно бояться писать всегда и везде вы с маленькой буквы.

Но вот заглянула я на сайт для ностальгирующих  «СССР — наша Родина», где  есть подборка старых инструкций, и — о чудо! — оказывается, в них практически везде к покупателю обращаются на Вы с большой буквы (слова Ваш, Ваша, соответственно, тоже с большой буквы).

1. Переносная радиола «Отдых»

2.  Фен для волос «Кудесник»

3. Мотороллер «Турист»

Попутно еще глаз не может не отметить отсутствие ставшего уже привычным слова пользователь. Везде или  покупатель, или владелец. Хотя, строго говоря, тот, кто формально  купил или владеет, не всегда вляется фактическим пользователем. К слову пользователь я уже привыкла, несмотря на то, что сначала оно корябало слух своей неуклюжестью. А сейчас кажется странным, что в советские времена не было аналога. Может, все-таки какой-то был, надо только внимательно почитать, и он отыщется? Ведь в СССР было ВСЁ (кроме секса, разумеется), иначе мы бы не вспоминали эту страну так часто и с такой теплотой. 🙂

Кадры с книжной ярмарки в Турине

Salone del Libro-2011. В этом году страной-гостем книжной ярмарки в Турине была Россия. Я на ярмарке побывала, разумеется, и еще пойду. А пока, по свежим следам, небольшой репортаж. В сентябре этого года Россия делает аллаверды — на московской книжной ярмарке страной-гостем будет Италия.

1. Выступает Людмила Улицкая

2. Эмануэла Гуерчетти и Елена Костюкович

3. Евгений Солонович (и я, довольная как слон. Все-таки не каждый день удается постоять с живыми легендами).

4. Геннадий Киселев. Я познакомилась с Геннадием Киселевым, что фактически  означает, что жизнь удалась.

5. Общие виды российского стенда

Schema Ponzi

В связи с новым витком сравнительно честного отъема денег у российских граждан под названием «МММ 2011» не грех вспомнить, что в разработку этих универсальных способов мошенничества внес свой вклад и один итальянец. Вклад был настолько значительным, что в истории финансов осталось выражение schema Ponzi.

Это выражение — хороший аналог, который можно использовать, переводя о российской действительности — всяких мавроди и властилинах.

Карло Понци известен больше как Чарльз Понци, потому что этот итальянец хотя и родился в Италии под Пармой,  но преуспел по части финансовой жатвы в США, куда эмигрировал в 1903 г. и где звался Чарльзом.

Все они звенья одной и той же цепи: Карло Понци — Бернард Мейдофф — Сергей Мавроди. Поражает бесстыдство, с которым возвращается Мавроди, и его абсолютная уверенность, что толпа лохов снова найдется. Есть какая-то сермяжная правда в уверенности таких, как он, они явно знают человечество лучше нас.

….

PS: открыла забавную деталь, когда читала биографию Понци: в течение некоторого времени он даже переводчиком работал!

Dopo il rilascio, nel 1911 г.decide di ritornare negli Stati Uniti, ma si trova coinvolto in un progetto di immigrazione clandestina di italiani. Viene scoperto e trascorre altri due anni in un carcere di Atlanta. Diventa traduttore della guardia carceraria, che stava intercettando le lettere di un famoso gangster Ignazio «the Wolf» Lupo

Освободившись в 1911 г., решает вернуться в Соединенные Штаты, но вновь остается замешанным в махинации, на этот раз  в ввозе нелегалов на территорию страны, за что приговаривается еще к двум годам тюремного заключения в Атланте. Становится переводчиком при тюремной охране, которая перехватывала тайную переписку известного гангстера Иньяцио по прозвищу Волк (the Wolf).

Беспамятная собака

Нет ничего нового в этом подлунном мире. И до революции, как и сейчас, находились охотники попользоваться для переводов дешевым студенческим трудом. Это, оказывается, стало источником одного известного исторического курьеза — статьи под странным названием «Беспамятная собака» в энциклопедии Брокгауза и Ефрона.

При создании энциклопедии к написанию статей и выполнению переводов на русский  язык нередко привлекались студенты Санкт-Петербургского университета, а также учащиеся Московского университета. Оплата труда их была не высока, к тому же выплаты нередко задерживали. Студенты решили отомстить редактору <…>, восклицавшему «Ах, я собака беспамятная!» в ответ на напоминания о задерживаемой оплате. В результате этого якобы и появилась статья про «беспамятную собаку».

Венеция — это Геннадий Киселев

Всех, нас, переводчиков, роднит одна и та же  профессиональная деформация — мы не любим читать переводы книг, сделанные на нашем рабочем языке. Вместо чтения мы начинаем запинаться о слова или фразы и гадать, что же там стояло в оригинале и нельзя ли было сказать лучше.

Сегодня хочу объясниться в любви Геннадию Киселеву за его перевод книги Тициано Скарпа «Венеция — это рыба» (Tiziano Scarpa «Venezia è un pesce»). Я ее читала и просто наслаждалась текстом без излишних профессиональных заморочек. Если  во мне и просыпался переводчик, то только чтобы завистливо восхититься  очередной переводческой находкой и отложить её себе в память, авось пригодится.

Чудесен  сам жанр книги — нетривиальный путеводитель, в котором вам предлагается бродить по Венеции куда глаза глядят и куда ноги ведут, доверяясь интуиции и органам осязания.  Хороша обложка Андрея Бондаренко, книгу приятно взять в руки. Замечательно и вступление переводчика к книге. Издательство — «КоЛибри.»

Добавлю только ложку дегтя: фотографии в книге УЖАСНЫ.  Черно-белые и плохого качества, такие способны свести на нет  все усилия автора (а заодно и переводчика). Лучше уж совсем без них. Фотографии — инициатива российского издательства, они не из оригинала.

Но это все мелочи. Книга «Венеция — это рыба» стоит того, чтобы ее прочесть.

(В скобках замечу, что после такой книги становится грустно, что  Геннадий  перестал переводить Барикко. Остыл к нему, наверное. Жаль. Лучше, чем это получается у Киселева, Барикко никому не перевести.).

Московский комсомолец во льдах

По крайней мере в примечании внизу страницы стояла именно такая пометочка — N.D.R., а кто именно ляпнул, редактор или переводчик, не знаю. В 2005 году в Италии перевели нашумевший в свое время бестселлер Елены Трегубовой «Байки московского диггера» ( в переводе превратившиеся в «Кремлевских мутантов» — I mutanti del Cremlino).

Переводчик — Мария Кристина Морони. О качестве перевода пока ничего сказать не могу, прочла только первые 10 страниц. Зато сразу наткнулась на  примечание редактора. Чтобы итальянскому читателю было легче ориентироваться в карусели персонажей, перевод снабдили небольшим вступлением, где автор кратко представляет своих героев. Александра Будберга, одного из действующих лиц, представляют как журналиста бульварной газеты «Moskovskij Komsomolec» (Komsomolec di Mosca). Рядом с названием стоит сноска. Опускаю глаза, ожидая прочесть  что-нибудь вроде того, что, мол, komsomolec  — это член Комсомола и т. п., но обнаруживаю совершенно неожиданное: редактор поясняет, что Komsomolec è un’isola russa del Mar Glaciale Artico, ricoperta per due terzi dai ghiacci. (Комсомолец — это принадлежащий России остров  в Северном Ледовитом океане и на две трети покрытый льдами).

И ведь не придерешься! :)))  Итальянская википедия — свидетель.

Купила я эту книгу сегодня в супермаркете совершенно случайно: откопала в развалах уцененных книг, выложенных по случаю осенних распродаж. Семь евро вместо первоначальных девятнадцати.

Папенькины и маменькины сынки

В «Левиафане» Бориса Акунина комиссар Гош пытается составить характеристику Эрасту Фандорину по внешнему виду: «… румянец прямо как у девушки. Но не маменькин сынок, это сразу видно». В переводе маменькин сынок превращается в «папенькиного» — Il diplomatico aveva un bell’incarnato, pura pesca, con un leggero rossore da fanciulla.  Ma non era un figlio di papà, questo si intuiva subito.

Маменькин сынок — мужчина-тряпка, который шагу не ступит без своей мамы. Вряд ли Гош имел в виду именно это. Figlio di papà не обязательно неумелый и безынициативный,  он может быть и вполне умным и самостоятельным, просто папа в нужный момент  устраивает сынка на работу на место с карьерной перспективой , облегчая ему восхождение по служебной и социальной лестнице. Именно это и подразумевалось всем контекстом рассуждений Гоша о Фандорине. Пятерка переводчику! Вернее переводчице. Это Пиа Пера.

Figlio di mammà (di mamma) — giovane timido, di carattere debole, eccessivamente soggetto alla protezione e alle cure della madre.

Figlio di papà — giovane favorito dalla ricchezza e dalla posizione sociale della sua famiglia.

Вернемся к нашим баранам… нет, бомбам

Кто-нибудь знает, откуда в русском языке появилось выражение вернуться к нашим баранам — вновь обратиться к чему-либо (после перерыва)? Я — нет. Кажется,  из какого-то фильма, но наверняка не скажу. Я люблю эту фразу — она необычная и оттого запоминающаяся.  В моих бумажных фразеологических словарях этого выражения вовсе нет, а в онлайновом оно хоть и имеется, но о его  этимологии ни слова.

Вчера вечером шуршала справочниками, искала ответ на вопрос  Почему tradurre da … in и неожиданно обнаружила в них, что в итальянском тоже есть выражение, аналогичное нашим баранам, только там возвращаются не к баранам, а  к … бомбе  — tornare a bomba (= riprendere l’argomento principale dopo una divagazione). А еще точнее — в бомбу.

Корни этого странноватого выражения ведут в детство,  в  детскую игру, которая в разные времена  и у разных народов называлась по-разному, но суть  оставалась неизменной — одни убегают и прячутся, другие их разыскивают:  казаки-разбойники,  guardie e ladri, ladri e  carabinieri.  А в XV веке она называлась bomba.

Если помните, в наших детских играх обязательно фигурировал некий «домик» — место,  в котором тебя никто уже не мог трогать. Успеешь  добежать до домика — ты спасен. Так вот, итальянские мальчишки XV века такой домик называли «бомбой», потому что, добежав до домика, достаточно было крикнуть «Bom!» — и ты становился неуязвимым. В обычных прятках (nascondino) место укрытия тоже  называлось bomba (современные дети зовут его tana — нора, логово).  Итальянские казаки-разбойники всегда  начинались с того, что «разбойники»  разбегались врассыпную из  «бомбы».  Поэтому tornare a bomba означало вернуться в исходную точку и в самом широком смысле — возобновить  прерванное действие. Как и в русском языке, это выражение относится к разговорному слою лексики.

PS: bomba как безопасное место и бомба  как разрывной снаряд — одного корня , от звукоподражательного bom! Латинский bombus и его древнегреческий предок bòmbos означали  шум, грохот.

Кандидатская эпопея (продолжение)

Спасибо еще раз Клону Голландца за ссылку http://www.aspirinby.org/index.php?go=Poleznyak&page=4.
По ней я нашла много интересного для себя. Современная российская степень кандидата наук, оказывается, имела свою любопытную эпопею.

1. Впервые ученые степени в России предложил Михайло Ломоносов. Он хотел ввести степень лицендиата (licenziato; совр. термин — лиценциат) и доктора (dottore), а на философском факультете давать степень магистров (maestro, dottore magistrale ) и докторов (dottore). Это предложение копировало  тогдашнюю европейскую систему.
   Но решение было отложено императрицей Елизаветой, а вернее, ее придворными  чиновниками, в долгий ящик  и так никогда и не было реализовано.

2. Впервые степень кандидата появилась в российских университетах в 1819 г., при Александре I. И знаете, кому присваивали такую степень? – Студентам-выпускникам (laureandi), особо отличившимся в учебе и защитившим свою, студенческую, диссертацию! То есть это были candidato al grado di dottore magistrale. Прочие выпускники наделялись степенью попроще — действительный студент (studente effettivo). А желающие двигать науку дальше должны были сдавать экзамены на степень сначала магистра (dottore magistrale или maestrale), потом доктора (dottore).
   Ученая степень кандидата для выпускников-отличников (краснодипломников, как бы мы их сейчас назвали)  просуществовала 65 лет и была упразднена в 1884 г. Причины упразднения в тех материалах не приводятся.

3. С тех пор и вплоть до 1917 г. в России, таким образом, были две ученые степени – магистр (dottore magistrale) и доктор (dottore). Потом Октябрьская революция в пролетарской горячке вообще их отменила на целых 17 лет.
   Кстати, в дореволюционной России экзамен на степень доктора был довольно суровым. На рубеже XIX-XX веков, непосредственно перед Октябрьской революцией, повальное большинство университетских профессоров имело только  степень магистра (хотя теоретически в звание профессора должны были производить только тех, кто имел степень доктора). Хе-хе, нет ничего нового в этом подлунном мире.

4. Когда революционная горячка спала, встал вопрос о том, чтобы вернуть ученые степени. В 1933 г. был подготовлен законопроект «Об ученых степенях и званиях». Он предлагал восстановить степени  магистра и доктора.
   Законопроект рассматривался целый год, но  когда был принят, предлагаемые степени в нем уже назывались иначе – кандидат наук и доктор наук.
   Кто и почему изменил магистра на кандидата, в тех материалах не рассказывается. А познакомиться с аргументами  было бы интересно. Год введения степени — 1934, тогдашним председателем Наркомпроса был Андрей Бубнов.
   

Подводя итоги:

— Современная степень кандидата наук не совпадает по своему содержанию со старинной российской степенью кандидата.

— Если бы не Октябрьская революция, у нас в России сейчас были бы магистры и доктора наук.

— После запуска Болонского процесса в Европе и присоединения к нему России понятие «магистр» наполнилось новым содержанием – это фактически старинные действительные студенты (studente effettivo).

Степень доктора, как родилась в XII веке в средневековом Болонском университете, так и шагает неизменно почетной, вот уже восьмой век. Вся суета с изменением веса, как видим, всегда шла только вокруг низших ступеней.