Знать падежей обязательно

Веду сегодня урок русского языка, ученик читает текст и сталкивается с новым словом — «поэтому», смотрит на него и с видом знатока изрекает: «Окончание -у — это винительный падеж женского рода, в словаре надо смотреть слово поэтома«.

Ох, подумала я, кажется,  я где-то переборщила с натаскиванием на падежи. :)))

Почем шахматишки?

Сегодня  на форуме Russian Italy одна форумчанка поместила чудный рассказ из серии «язык похож,  только они к нашим словам свои окончания поприделывали». Перепечатываю эту прелесть.

У меня на работе есть сотрудница,  замужем за англичанином. Она нам рассказала такую историю. Действие происxодило в Неаполе, так как жена оттуда. В самом начале знакомства она сказала будущему мужу, что если он не знает какое слово на итальянском, часто достаточно добавить окончание -о к английскому слову, и  «тебя поймут, дорогой». Короче, гуляют они по городу и останавливаются возле витрины антикварного магазина: мужу очень понравилась выставленная в ней старинная шаxматная доска. Заxодит он в магазинчик, а когда собирается спрашивать цену, забывает, как по-итальянски «шаxматы». Вспоминает совет жены и спрашивает старичка-антиквара: «Quanto costa questo chess-o?»

Занавес.  За кулисами слышится сирена скорой помощи, увозящей бедного антиквара. 🙂

Беспамятная собака

Нет ничего нового в этом подлунном мире. И до революции, как и сейчас, находились охотники попользоваться для переводов дешевым студенческим трудом. Это, оказывается, стало источником одного известного исторического курьеза — статьи под странным названием «Беспамятная собака» в энциклопедии Брокгауза и Ефрона.

При создании энциклопедии к написанию статей и выполнению переводов на русский  язык нередко привлекались студенты Санкт-Петербургского университета, а также учащиеся Московского университета. Оплата труда их была не высока, к тому же выплаты нередко задерживали. Студенты решили отомстить редактору <…>, восклицавшему «Ах, я собака беспамятная!» в ответ на напоминания о задерживаемой оплате. В результате этого якобы и появилась статья про «беспамятную собаку».

Il sapiente и il saccente

La differenza tra il sapiente e il saccente è che il sapiente sa, il saccente crede di sapere.
—

Это я прочитала у Роберто Джервазо в его книге афоризмов «La volpe e l’uva».

Sapiente — знающий, мудрый
Saccente — всезнайка; мудрствующий (ирон.)

Когда листала его книгу, мне пришло в голову, что афоризм как жанр, он же просто идеален при изучении иностранных языков. Афоризм  краток, не потребует больших поисков неизвестных слов  в словаре; грамматические конструкции его просты, и — самое главное —  афоризм емок и легко отпечатывается в памяти.

С января мне предстоит курс индивидуальных уроков итальянского для одной молодой женщины. Взять, что ли, на заметку эту книгу Джервазо? Вот ей-Богу, может получиться весьма интересно.

Заодно уже начала  для нее же присматривать книгу комиксов. Они ведь тоже обладают хорошим учебным потенциалом:  реплики персонажей сведены до самого существенного, их грамматическая конструкция будет простой, картинки помогут избежать сложных объяснений словами, хороший сюжет будет удерживать внимание.

Пока колеблюсь между детективом и «розовой» женской повестью (обе книги я уже присмотрела). В качестве пособия подойдет и та, и другая. Я бы, пожалуй, предпочла детектив, вопрос «Кто же убийца?» —  сильная приманка. С другой стороны, розовый роман может оказаться эффективнее чисто по второстепенным качествам — яркие цветные иллюстрации помогут лучше запоминать лексику (а у выбранного детектива рисунки неброские, цвета сепии, в пандан с таинственной атмосферой). Не раз уже убеждалась на практике, что решающей может оказаться несущественная деталь, о которой даже не подозреваешь.  Как бы не прогадать, вот в чем вопрос.

Мужчины всегда правы, а женщины никогда не ошибаются

.

Нет, мы, женщины, все-таки неисправимы. Будь нашим мужем хоть  сам Александр Македонский или  Гай Юлий Цезарь или любой другой вершитель мировых судеб, мы все равно будем считать его недалеким созданием,  не знающим жизни. Вот и Кларетта Петаччи, отзываясь о своем обожаемом  Муссолини, оказывается, один раз призналась: «Gliel’ho detto che è circondato da traditori. Ma non c’è niente da fare: è un fesso» (А я ему говорила, что он окружен предателями, но это было бесполезно: он же дурак.)

Симонетта Веспуччи

Сегодня бродила в интернете в поисках своего, а неожиданно нашла картинку, которая заставила вспомнить многое — как я лет в восемнадцать была безумно влюблена в картину «Весна» Сандро Боттичелли, могла рассматривать ее бесконечно. Ничего не знала тогда ни про художника, ни про женщину, чье лицо послужило ему моделью, просто любовалась Флорой.

И вот на тебе — в ЖЖ поклонника живописи Парашутова набредаю на рассказ о Симонетте Веспуччи, «героине» картины.

Удивительная биография у женщины, печальная судьба — она умерла в двадцать три года от чахотки, практически не начав еще жить. Ее лицом хочется любоваться, оно не создает впечатления лица человека, жившего в другой эпохе. Подобное лицо  я могу встретить в любой момент в повседневной жизни — поменяй ей прическу и платье, и такую женщину встретишь в любой части Турина, на любой улице. Вот только спешки и озабоченности нет на этом лике. Ее не касалась повседневная мелкая суета? Ой вряд ли.  Не статуя же мраморная она была. В пятнадцатом веке люди тоже не были чужды пустых печалей и мыслей. Да и личная жизнь, как бы мы сейчас выразились, у Симонетты была бурной — любовница одного из правителей Флоренции, Джулиано Медичи. Их роман разворачивался на глазах у всего города.   И вообще, от повседневных забот и тревог лицо отрешается только после смерти или в предчувствии ее близкого конца, оттого умершие и умирающие выглядят иначе чем при жизни. И  вот еще художники способны разглядеть в лицах что-то такое, чего не сразу замечаешь в суете.

Мало того, Симонетта, оказывается, была еще  свояченицей Америго Веспуччи, давшего имя новому материку (муж Симонетты и и Америго были родными братьями). Потрясающая эпоха! Да и сам Боттичелли уже после смерти Симонетты постоянно писал ее портреты, охваченный как наваждением.

Цитата ниже тоже скопирована у Парашутова. Вообще с удовольствием делюсь ссылкой на  его ЖЖ — Парашутов, там очень много тематических коллекций живописи, на любой вкус и цвет. Сходите, получите огромное удовольствие.

«Художник писал «Весну». Он глядел на белую ветку черешни в амфоре и вспоминал прекрасную Симонетту Веспуччи, джостру, Джулиано… Чудесный знакомый и таинственный мир претворялся у него в сердце.
Но это стоило дорого. Боттичелли осунулся, похудел, скулы заострились. Морщины от напряжения и раздумий легли у надбровий, прочертили жестче углы сжатых губ. Сандро не брился, у него выросла борода. Лицо стало темным, будто опаленным. Только глаза, светлые диковатые глаза мастера сияли восторженно.
Он любил. Любил неистово, страстно, неутолимо свою картину. Свою «Весну». «

Жертвы Горлы

Отвечая на вопрос в комментариях:

Таки решили стихотворение Джалиля в сценарий не вставлять. Но перед днем 9 мая последние два урока посвятим чтению этого стихотворения. Прочитать, поразмышлять. Соединить это с рассказом об известном случае — массовой гибели в квартале Горла в Милане в 1944 г., когда от бомбардировки города  союзной авиацией  погибли 300 человек — детишки школы и их учителя —

Вот, пожалуйста,  тоже случай, которому трудно давать однозначную моральную оценку — с одной стороны, союзники бомбили немцев, вроде бы сражались за освобождение Италии, а с другой стороны — попали в невинных детей.

В сети я нашла интересное свидетельство: обращение к Богу,  которое  в 1944 г.  написала восьмилетняя девочка, потерявшая в той бомбежке  братьев. Пишет:  «Господи, … молю тебя, отомсти за моих бедных братиков, варварски убитых Освободителями». Вот так уважительно, с большой буквы — Освободителями, но — отомсти!

На ключевые слова «strage di Gorla»  поисковик  выдает в том числе и вот такие пафосные плакаты, посвященные маленьким жертвам Горлы. Никакого пиетета перед союзниками:

…

Сложно, сложно рассказывать о войне, используя только черную и белую краски.

«… чтобы тебя живым не закопал палач»

В нашей субботней школе в Турине учатся дети из смешанных семей (обычно – папа итальянец, а мама русская или русскоговорящая украинка, молдаванка, белоруска). Цель школы – поддержать и развить естественный детский билингвизм. Ну, а где изучение второго родного языка, там без знакомства с культурными реалиями России никуда.

Вот и сейчас, как каждый год, с приближением 9 мая задумываемся, как провести этот день, хотя для наших детей привычнее вспоминать дату 25 апреля 1945 г. – День освобождения Италии союзными войсками.

Россия понесла тяжелые жертвы в Великой Отечественной войне, в Италии были свои трагические страницы:   в 1943 г. Италию вынудили отказаться от союзничества с Германией, и она оказалась, с одной стороны, под дулом германских войск, а с другой — опасно забалансировала на грани гражданской войны между, условно говоря, «фашистами» и «партизанами Сопротивления». Да что там забалансировала! Скажем прямо — соскользнула в гражданскую войну.

Россия и Италия – одна война, две абсолютно разные судьбы, два разных сценария ее развития. И теперь, через 65 лет, в русскоязычной школе в итальянском городе надо искать точки соприкосновения этих двух судеб, искать с которых можно начать разговор. Сценарий памятного дня надо было писать мне и моей коллеге Елене. Я предложила решить его в таком ключе: предложим детям поразмышлять на тему «Почему войну ведут взрослые, а больше всего в ней страдают дети?» Дети с обеих сторон страдают и умирают в войне одинаково.

Сразу наметились первые точки соприкосновения: Анна Франк и наша Таня Савичева: Обе вели дневник, обе погибли, обе стали символами военных жестокостей. Надо было развить тему дальше. Моя коллега вызвалась подобрать стихотворения для разучивания наизусть.

Присылает мне  свой вариант сценария, куда она добавила другой материал. Среди прочего предлагается, чтобы трое детей выучили наизусть и прочли стихотворение Мусы Джалиля «Варварство»:

Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.

У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных…

…

Детей внезапно охватил испуг,
Прижались к матерям, цепляясь за подолы,
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.

Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.

Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
— Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! –

Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо…
— Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!

Пусти, меня, пусти! Чего ты ждешь?
–Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты вольно,
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет
Больно. –

И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!

Я читала это стихотворение и вот делайте что хотите! – но во мне все протестовало против того, чтобы читать это на дне памяти. Можно ли детей потчевать таким натурализмом? Теоретически предполагается, что это даст почувствовать ужас войны и понять, что она недопустима. А практически … Практически шок от прочтения такого стихотворения скорее вызовет желание психологически отгородиться от той войны, никогда о ней не вспоминать, как можно быстрее сменить тему разговора. Так будет ли достигнута цель урока?

Я энергично запротестовала против этого стихотворения. Моя коллега согласилась его убрать, но мне показалась, что внутренне она не приняла мои доводы. Между нами остался холодок взаимного непонимания. А ведь нам еще продолжать работать над сценарием.

Но как современным детям рассказывать о ТОЙ страшной войне?