И на Марсе будут яблони цвести

Навеяно комментариями вот к этой заметке в Катином блоге.

Все мы, переводчики,  привычно повторяем “Перевод (дубляж) — это всегда зло”. Но не абсолютизируем ли мы это зло? Ведь перевод — это еще и возможность взглянуть на оригинал другими глазами.  А ну как король  (то есть оригинал) голый?

Вот приходит наш переводчик, берет книгу — эту экологическую систему, находящуюся в органичном равновесии со своей культурно-исторической средой, и перевозит ее … на Марс, распевая с энтузиазмом: “И на Марсе будут яблони цвести!”.  А там  всё другое, начиная с состава атмосферы. И наша яблоня там не цветет. Часть  защитных оболочек  произведения вдруг усыхает и отшелушивается. То, что  в одной культуре казалось актуальным и важным, в другой становится малозначимым.

Что же в сухом остатке?  А в сухом остатке вечное. Если оно, конечно, в книге было изначально.   И сразу видно, на сколько процентов книга  состояла из сиюминутного и на сколько из  того, к чему будут припадать всегда (или еще долго).  А кто обнажил это? — Наш переводчик-мичуринец.

Так перевод исказил произведение или, наоборот, поставил его перед беспристрастным зеркалом, на которое неча пенять?

***
У меня есть небольшое хобби — я коллекционирую переводы русских книг на итальянский и итальянских — на русский. Под этот мой личный корпус русско-итальянских параллельных текстов — оригинал и рядом его перевод, а иногда два от двух разных переводчиков — я отвела отдельные полки. Самое старое издание 1928 г. — рассказы Максима Горького на итальянском. Люблю, знаете ли, совершать набеги к букинистам. А читать два разных перевода, например, “Двенадцати стульев” Ильфа и Петрова — это вообще ни с чем не сравнимое наслаждение, потому что были сделаны в две разные эпохи. После таких экзерсисов во лбу новая переводческая чакра открывается.

Поначалу я собирала параллельные  тексты с сугубо прагматической целью — совершенствовать собственные переводческие навыки. Институт я закончила уже давно, поэтому постоянно читать чужие переводы —  это моя учеба. Как любой переводчик, я тоже не особенно жалую переводы, если есть возможность открыть оригиналы,  однако не перестаю их читать. Это  моя  lifelong learning programme. И именно этот мой домашний корпус русско-итальянских текстов научил меня любить перевод и дубляж, это неизбежное, но такое полезное зло.

«Джентльмены удачи» на французском

Через 4 дня уезжаю в отпуск, голова уже там, далеко, и меня тянет на всякие развлечения. «Джентльмены удачи» — на французском. Вернее, крошечный эпизод. О  переводе судить не берусь, но  вообще слушать забавно, особенно с учетом того, что в русской коллективной памяти французский язык скорее ассоциируется с чем-то утонченным. А тут Доцент и Никола Питерский.

— «Помогите, хулиганы зрения лишают!»

… но профессиональных переводчиков не приглашали

Необычная грань поговорки «Traduttore, traditore» :))) (Попалось, когда читала свежий номер «Огонька».)

Из воспоминаний Михаила Смиртюкова (заместителя заведующего секретариатом Совнаркома СССР в эпоху Сталина). Собственно статья о другом, но, рассказывая о Сталине, редко кто обходит стороной его подозрительность  и то, что он маниакально боялся покушений, а потому допускал к себе очень узкий круг людей. Так вот переводчикам, как оказывается, в своей бытовой жизни Сталин не доверял (хорошо хоть  верил им в важных политических переговорах, и то хлеб).

Сталин боялся покушений?

Очень. Поэтому, в отличие от Хрущева и Горбачева, и не «ходил в народ». Поэтому же принимал очень ограниченный круг людей.  Он очень любил смотреть иностранные фильмы, но профессиональных переводчиков на эти просмотры не приглашали. Переводил министр кинематографии Большаков, который толком не знал ни одного иностранного языка. А чтобы не попасть впросак, Большаков предварительно несколько раз смотрел фильм с настоящим переводчиком и заучивал текст наизусть. …

Синие машины и синие ведерки

Этим летом в Италии усилилась волна разоблачений против привилегий депутатов и сенаторов парламента.  В журналистских статьях постоянно мелькают слова le auto blu и i voli blu. Что служебные автомашины, содержащиеся на деньги налогоплательщиков, на жаргоне называются auto blu (по традиционному цвету), я знала и раньше, это значение есть даже в толковых словарях. Но самолеты-то не красят в «синий правительственный», однако цвет распространился и на них.  Темно-синий цвет как вип-признак. Ну что ж, все-таки повеселее , чем траурный черный у думских чиновников России.

Собственно, мне покоя не дает другое. В дискуссиях  о злоупотреблениях служебными машинами и самолетами между Россией и Италией есть много общего, но если вдруг понадобится перевести, например, фразу «Михалков лишается мигалки, рассорившись с Министерством обороны» или «У Михалкова отобрали синее ведерко» с сохранением жаргона, я бы крепко задумалась.

Официальное название этого спецсигнала — без проблем. Это будет dispositivo acustico supplementare di allarme (fisso o mobile). Жаргонное? — Boh… Я почти уверена, что оно  есть, только оно как-то совсем не на слуху. Стараюсь регулярно читать новости по стране, но не припомню, чтобы общественность шумела по поводу мигалок, раздаваемых направо и налево.

Мигалки в Италии могут быть  только у автомобилей сопровождения, поэтому чисто итальянское злоупотребление касается не выпрашивания мигалки себе на крышу, а выпрашивания себе машины сопровождения, когда в этом нет никакой необходимости. Такие разоблачения есть, да.

Схема проста: депутат или сенатор парламента делает  фальшивое заявление о том, что он, якобы, начал получать угрозы в свой адрес и поэтому  нуждается  в охранном сопровождении (autovettura di scorta) для себя и своей семьи. Получает машину сопровождения с мигалкой, ну а дальше стандартно — служебное синее авто в сопровождении  охранной машины с мигалкой начинает разъезжать куда хочет, хоть ребенка в школу отвезти, хоть до рынка за килограммом свежих абрикосов прокатиться. Терроризм 80-х годов (anni di piombo) уже ушел в прошлое, но его отголоски еще продолжают жить вот в таком уродливом злоупотреблении служебным положением.

Где искать итальянский аналог синего ведерка?  Его не может не быть.

Еще раз о баристах

В продолжение заметки о баристах 🙂 (ну или еще один пример материализации слова, если хотите).

В «Бизнес-линче» Артемия Лебедева нашлась фотография под названием «Будильник баристы«, внизу подпись — Когда баристе нужно куда-нибудь отлучиться из кафетерия на пятом этаже студии, на барной стойке появляется будильник с точным временем возвращения.

Склоняют баристу. Склоняют по женскому роду. Ай молодцы! Прямо бальзам на душу.

За барной стойкой у них, судя по другим фото, стоит девушка, но хочется надеяться, что  склонение по ж. р. объясняется не этим. А просто тем, что слово оканчивается на -а, что склонять — это естественная операция в РЯ и что   нефиг придавать ненужный «загранический» налет и ложную многозначительность простому слову.

Плоское таскай, круглое катай, а склоняемое — склоняй.

Невероятные приключения итальянских баристов в России

Неожиданное открытие: итальянское слово barista перекочевало неизменным в русский язык (бариста) и пока не склоняется. О как!

Бариста — специалист по приготовлению кофе в баре (не путать с барменом, который готовит напитки и коктейли).

В английском эта профессия тоже именуется по-итальянски — barista. Сильно подозреваю, что бариста пришел в русский язык как раз посредством английского, а не прямиком из итальянского.

Интересно, когда же отпадет финальная -а и когда чуждое бариста превратится в понятное и склоняемое барист/баристка? Но еще интереснее, почему эта финальная -а не отпала сразу? Мне это кажется вполне естественным по аналогии с artista = артист, stilista = стилист. Слава Богу, в русском языке суффикс -ист очень продуктивный (от теннисиста с велосипедистом до афериста с фашистом). А baristа = барист чем плох оказался?! Справедливости ради надо добавить, что слово барист тоже гуглится, правда, пока его частотность в десятки раз ниже. Однако сам факт наличия, видимо,  можно уже считать признаком постепенного освоения слова.

1. Во Владивостоке прошел кофейный фестиваль. Его гостям рассказали, как отличить хороший капучино от плохого, и показали, как должны работать лучшие бариста.

2. Комплексная подготовка профессиональных барменов-бариста для ресторанов, баров и клубов высокого уровня.

Должности бариста посвящена даже отдельная статья в русской Википедии. Эта новая профессия, похоже, становится все более популярной: простым гуглением можно выйти на многочисленные документы, где рассказывается о курсах обучения на бариста и даже о чемпионатах баристов… тьфу, черт! …. чемпионатах бариста (Господи, прости мою душу грешную).

Фраза на постере ниже звучит как-то двусмысленно: можно подумать, что в городе происходят гастроли какого-то известного лица. Там же мелкими буквами упоминаются лучшие бариста страны и шеф-бариста. Источник.

В общем, добавляю неуклюжего бариста к себе в коллекцию итальянских заимствований с неудачной судьбой (там же хранится странное слово «Ламборджини», а также мафиозо и мафиози, которые оба могут вперемешку обозначать и мн. и ед. ч. Зачем тогда два слова, если оба могут обозначать одно и то же? Или это и есть та самая иррациональность, которая присуща любому языку?

В коллекции также находится и кафе-латтэ почему-то с ударением на последнем слоге (вместо лàттэ), и многострадальное капучино, которое по дороге в Россию утеряло свои удвоенные согласные, и РЯ пока еще мечется, как же все-таки его называть — капуччино?  каппучино? капучино?

Бедный бедный кофе с взбитой молочной пеной! Самая правильная транслитерация — каппуччино, и хотя она и встречается в сети, но по популярности ей далеко до первых трех вариантов, так что будущего у ней нет. Более того, если вы наберете в поиске «капуччино», то Гугл вам услужливо подсказывает, что вы, наверное, искали «капучино». Уж больно нефункциональны все эти пп и чч,  уж очень чужды  русской фонетике.

Еще одна любопытная деталь — русский сайт о капучино называется с одной Ч и одним П — «КАПУЧИНО», а вот адрес сайта на латинице написан по всем правилам с удвоенными согласными! — http://www.cappuccino.ru/

Но похоже, что создателей сайта это не смущает. Зато они обращают внимание посетителей на другую возможную ошибку в написании.

Не удивляйтесь написанию «coffee capuchino», «cafe cappuccino» и другим. Мы говорим именно о нем, напитке с густой, умопомрачительно вкусной и приятной во всех отношениях пеной.

Почему надо  удивляться написанию слова cappuccino, если оно как раз самое правильное?! Boh… (Cafe  вместо caffé  — ладно уж, sorvoliamo, как говорится.)

«Занимательная лингвистика» В. Шендеровича

Случайно наткнулась в сети на совершенно чудную книгу Виктора Шендеровича «Изюм из булки». Если кто, вроде меня, еще не читал, горячо-горячо рекомендую. Там можно хоть каждый мини-рассказ цитировать. Ограничусь одним. Сначала бросилась в глаза милая ошибка в итальянском — музыкальный термин написан molto lentomomento вместо molto lento. А понравился мне эта заметка потому, что она — об эмоциональной памяти. Я и сама с любопытством замечаю, как в речи у моих учеников, когда они говорят по-русски, явственно слышатся мои собственные интонации, с которыми я произношу ту или иную русскую фразу. Запоминают их, копируя меня. Тоже ведь эмоциональная память. Очень забавно бывает слышать себя со стороны.

Занимательная лингвистика

Интересная штука — эмоциональная память!
Маленький пансион в Италии. Ливень застал меня врасплох — бегу забирать купальники и полотенца, сохнущие на лежаках. Немецкая пара, мимо которой бегу обратно, дружелюбно подбадривает:

— Шнель, шнель!
И я вздрагиваю в ужасе, ибо мое знание немецкого пожизненно ограничено фильмами про войну: шнель, хальт, цурюк, хенде хох…

То ли дело итальянский! Как всякий человек, учившийся музыке, в Италии я не пропаду. Вот автобусная остановка, а на ней написано: фермата… Ну, разумеется!

Уже упомянутая в этой книге экскурсовод Лена рассказывала мне на этот счет трогательную историю. В древнем городе, у входа в какой-то музей, столпилось несколько экскурсионных групп. Экскурсоводы на английском, французском и испанском клянут нерасторопность местной администрации, а в сторонке стоит их печальный коллега-итальянец, которому очень хочется общаться, а языка для этого нет.

Итальянец, лишенный возможности общаться, — это трагическое зрелище. Лена видит, как он страдает, но ничем помочь не может. И вдруг вспоминает свое музыкальное детство и говорит ему:
— Molto lento… lentomomento…
«Очень медленно». Так обозначался темп исполнения…
— O, molto lento lentomomento! — кричит благодарный итальянец, — molto lento! lentomomento