И на Марсе будут яблони цвести

Навеяно комментариями вот к этой заметке в Катином блоге.

Все мы, переводчики,  привычно повторяем “Перевод (дубляж) — это всегда зло”. Но не абсолютизируем ли мы это зло? Ведь перевод — это еще и возможность взглянуть на оригинал другими глазами.  А ну как король  (то есть оригинал) голый?

Вот приходит наш переводчик, берет книгу — эту экологическую систему, находящуюся в органичном равновесии со своей культурно-исторической средой, и перевозит ее … на Марс, распевая с энтузиазмом: “И на Марсе будут яблони цвести!”.  А там  всё другое, начиная с состава атмосферы. И наша яблоня там не цветет. Часть  защитных оболочек  произведения вдруг усыхает и отшелушивается. То, что  в одной культуре казалось актуальным и важным, в другой становится малозначимым.

Что же в сухом остатке?  А в сухом остатке вечное. Если оно, конечно, в книге было изначально.   И сразу видно, на сколько процентов книга  состояла из сиюминутного и на сколько из  того, к чему будут припадать всегда (или еще долго).  А кто обнажил это? — Наш переводчик-мичуринец.

Так перевод исказил произведение или, наоборот, поставил его перед беспристрастным зеркалом, на которое неча пенять?

***
У меня есть небольшое хобби — я коллекционирую переводы русских книг на итальянский и итальянских — на русский. Под этот мой личный корпус русско-итальянских параллельных текстов — оригинал и рядом его перевод, а иногда два от двух разных переводчиков — я отвела отдельные полки. Самое старое издание 1928 г. — рассказы Максима Горького на итальянском. Люблю, знаете ли, совершать набеги к букинистам. А читать два разных перевода, например, “Двенадцати стульев” Ильфа и Петрова — это вообще ни с чем не сравнимое наслаждение, потому что были сделаны в две разные эпохи. После таких экзерсисов во лбу новая переводческая чакра открывается.

Поначалу я собирала параллельные  тексты с сугубо прагматической целью — совершенствовать собственные переводческие навыки. Институт я закончила уже давно, поэтому постоянно читать чужие переводы —  это моя учеба. Как любой переводчик, я тоже не особенно жалую переводы, если есть возможность открыть оригиналы,  однако не перестаю их читать. Это  моя  lifelong learning programme. И именно этот мой домашний корпус русско-итальянских текстов научил меня любить перевод и дубляж, это неизбежное, но такое полезное зло.

… но профессиональных переводчиков не приглашали

Необычная грань поговорки «Traduttore, traditore» :))) (Попалось, когда читала свежий номер «Огонька».)

Из воспоминаний Михаила Смиртюкова (заместителя заведующего секретариатом Совнаркома СССР в эпоху Сталина). Собственно статья о другом, но, рассказывая о Сталине, редко кто обходит стороной его подозрительность  и то, что он маниакально боялся покушений, а потому допускал к себе очень узкий круг людей. Так вот переводчикам, как оказывается, в своей бытовой жизни Сталин не доверял (хорошо хоть  верил им в важных политических переговорах, и то хлеб).

Сталин боялся покушений?

Очень. Поэтому, в отличие от Хрущева и Горбачева, и не «ходил в народ». Поэтому же принимал очень ограниченный круг людей.  Он очень любил смотреть иностранные фильмы, но профессиональных переводчиков на эти просмотры не приглашали. Переводил министр кинематографии Большаков, который толком не знал ни одного иностранного языка. А чтобы не попасть впросак, Большаков предварительно несколько раз смотрел фильм с настоящим переводчиком и заучивал текст наизусть. …

Schema Ponzi

В связи с новым витком сравнительно честного отъема денег у российских граждан под названием «МММ 2011» не грех вспомнить, что в разработку этих универсальных способов мошенничества внес свой вклад и один итальянец. Вклад был настолько значительным, что в истории финансов осталось выражение schema Ponzi.

Это выражение — хороший аналог, который можно использовать, переводя о российской действительности — всяких мавроди и властилинах.

Карло Понци известен больше как Чарльз Понци, потому что этот итальянец хотя и родился в Италии под Пармой,  но преуспел по части финансовой жатвы в США, куда эмигрировал в 1903 г. и где звался Чарльзом.

Все они звенья одной и той же цепи: Карло Понци — Бернард Мейдофф — Сергей Мавроди. Поражает бесстыдство, с которым возвращается Мавроди, и его абсолютная уверенность, что толпа лохов снова найдется. Есть какая-то сермяжная правда в уверенности таких, как он, они явно знают человечество лучше нас.

….

PS: открыла забавную деталь, когда читала биографию Понци: в течение некоторого времени он даже переводчиком работал!

Dopo il rilascio, nel 1911 г.decide di ritornare negli Stati Uniti, ma si trova coinvolto in un progetto di immigrazione clandestina di italiani. Viene scoperto e trascorre altri due anni in un carcere di Atlanta. Diventa traduttore della guardia carceraria, che stava intercettando le lettere di un famoso gangster Ignazio «the Wolf» Lupo

Освободившись в 1911 г., решает вернуться в Соединенные Штаты, но вновь остается замешанным в махинации, на этот раз  в ввозе нелегалов на территорию страны, за что приговаривается еще к двум годам тюремного заключения в Атланте. Становится переводчиком при тюремной охране, которая перехватывала тайную переписку известного гангстера Иньяцио по прозвищу Волк (the Wolf).

Беспамятная собака

Нет ничего нового в этом подлунном мире. И до революции, как и сейчас, находились охотники попользоваться для переводов дешевым студенческим трудом. Это, оказывается, стало источником одного известного исторического курьеза — статьи под странным названием «Беспамятная собака» в энциклопедии Брокгауза и Ефрона.

При создании энциклопедии к написанию статей и выполнению переводов на русский  язык нередко привлекались студенты Санкт-Петербургского университета, а также учащиеся Московского университета. Оплата труда их была не высока, к тому же выплаты нередко задерживали. Студенты решили отомстить редактору <…>, восклицавшему «Ах, я собака беспамятная!» в ответ на напоминания о задерживаемой оплате. В результате этого якобы и появилась статья про «беспамятную собаку».